Глухая стена

- Здесь, в Истаде?

Нюберг отложил расческу и неодобрительно посмотрел на комиссара. А тот вдруг подумал, что Нюберг выглядит ужасно старым. Может, и он в глазах других выглядит так же?

- На поле возле Сандхаммарена застрелился азиат, - ответил Валландер. - Человек из Гонконга с фальшивыми документами. Об этом мы бы тоже сказали, что здесь такого не бывает. Увы, бывает, черт побери. Захолустья больше не существует. Разница между большими городами и провинцией фактически исчезла. И как я понял, благодаря новым информационным технологиям любое место на свете можно считать центром мира.

Снова зазвонил телефон. На сей раз трубку поднял сам Валландер. Звонил опять Ханссон:

- Форсман молодец. Четко работает. Такси уже нашли.

- Откуда оно приезжало?

- Из Стурупа. Ты был прав.

- Кто-нибудь говорил с шофером?

- Он стоит тут, рядом со мной. Смена у парня, похоже, очень долгая. Кстати, Форсман тебе кланяется. Вы с ним встречались прошлой весной на какой-то конференции.

- И от меня ему поклон, - ответил Валландер. - А теперь дай-ка мне таксиста.

Валландер жестом попросил бумагу и ручку.

Таксист говорил на сконском диалекте, который даже привычное ухо комиссара воспринимало с трудом. Но ответы, к счастью, были лаконичны. Стиг Лунне попусту болтать не любил. Валландер представился и объяснил, о чем пойдет речь.

- В котором часу вы взяли этого пассажира?

- В двенадцать тридцать две.

- Вы так точно запомнили?

- Не я. Компьютер.

- Рейс был заказной?

- Нет.

- То есть вы просто стояли в Стурупе?

- Да.

- Можете описать пассажира?

- Высокий.

- А еще?

- Худой.

- Это всё?

- Загорелый.

- Та-ак. Высокий, худой, загорелый?

- Да.

- Говорил по-шведски?

- Нет.

- На каком же языке он изъяснялся?

- Не знаю. Мне он просто показал записку с адресом.

- И за всю поездку ни слова не произнес?

- Ни слова.

- Как расплатился?

- Наличными.

- Шведскими кронами?

- Да.

- Багаж у него был?

- Сумка на ремне через плечо.

- И все?

- Все.

- Он светлокожий или смуглый? Европейской наружности?

Ответ удивил Валландера. И не только потому, что оказался необычайно пространным.

- Моя мать говорит, я вылитый испанец. А ведь я родился в Мальмё.

- Вы хотите сказать, что на мой вопрос ответить трудно?

- Да.

- Какие у него волосы - светлые или темные?

- Он лысый.

- Вы видели его глаза?

- Голубые.

- Как он был одет?

- Слишком легко.

- А точнее?

Стиг Лунне снова сделал над собой усилие:

- По-летнему и без пальто.

- Он что, был в шортах?

- В тонком белом костюме.

Больше у Валландера вопросов не нашлось. Он поблагодарил Стига Лунне и попросил его сразу же позвонить, если он что-нибудь вспомнит.

На часах меж тем было уже три. Валландер коротко подытожил описание пассажира, которое вытянул из Лунне. Мартинссон и Альфредссон ушли просматривать записи Мудина. Следом за ними ушел и Нюберг. Валландер и Анн-Бритт остались вдвоем.

- Что же, по-твоему, случилось?

- Не знаю. Но опасаюсь самого худшего.

- Кто этот человек?

- Его вызвали на подмогу. И он знает, что именно Мудин глубже всех проник в тайный мир Фалька. Кто он такой, я, понятно, не знаю.

- Но почему убили ту женщину?

- Не знаю. И мне страшно.

Через полчаса Мартинссон и Альфредссон вернулись, а еще через минуту-другую явился и Нюберг, который, не говоря ни слова, сел на прежнее место.

- Из мудиновских заметок ничего путного не выжмешь, - сказал Альфредссон. - В особенности когда он пишет, что надо искать «кофейный автомат, который находится у нас прямо перед глазами».

- Он имеет в виду, что процесс будет запущен чем-то столь же будничным, как кофейный автомат. Чем-то таким, что мы делаем не задумываясь. Нажатием некой кнопки. Когда в заданное время или в заданном месте нажмут эту кнопку, что-то произойдет.

- Какую кнопку? - спросила Анн-Бритт.

- Вот это и надо вычислить.

Они попытались, но тщетно. Четыре часа. Где Роберт Мудин? Около половины пятого вновь позвонил Ханссон. Валландер молча слушал, кое-что записывал, изредка задавал вопросы. Разговор продолжался более пятнадцати минут.

- Ханссону удалось выйти на одну из приятельниц Эльвиры Линдфельдт, и та рассказала кое-что любопытное. Во-первых, Эльвира Линдфельдт в семидесятые несколько лет работала в Пакистане.

- Я думал, след ведет в Луанду, - удивленно вставил Мартинссон.