Смерть ради смерти

Лысаков мельком взглянул на свой черновик и равнодушно пожал плечами.

– Пусть перепечатывает, какая мне разница, – тихо сказал он. – Мне с этим автором детей не крестить.

– Хорошо, спасибо, – с облегчением вздохнул гость. – Тогда послезавтра мы кого-нибудь подошлем к вам домой, чтобы вы подписали отпечатанную рецензию. Вы будете дома? Хотя чего ж я спрашиваю, – спохватился он. – В такой ситуации вы не можете точно знать, где вы будете. Может быть, вас в милицию вызовут или в прокуратуру, да мало ли… Черт, нехорошо получается, а мы автору твердо пообещали, что в четверг к трем часам он может приехать лично за отзывом. И связаться с ним уже никак нельзя, он же из другого города поедет, а сейчас в учреждениях уже нет никого, все по домам разошлись, а завтра вообще праздничный день. Как же быть? Знаете что, Геннадий Иванович, а давайте мы вот как сделаем: вы поставьте свою подпись на чистом листе, а Леночка постарается расположить текст так, чтобы подпись оказалась там, где нужно.

– Можно, – все так же равнодушно пожал плечами Лысаков. Казалось, разговор с каждой минутой тяготит его все больше и больше.

– У вас есть чистая бумага? – спросил гость.

Геннадий Иванович молча открыл ящик письменного стола и достал несколько листов белой бумаги.

– В той рецензии, насколько я помню, четыре полные страницы и еще примерно треть листочка. Значит, ваша подпись должна находиться примерно вот здесь, – он легко прикоснулся к чистому белому листу острием карандаша.

Лысаков подвинул лист к себе и уверенно расписался.

– Давайте на всякий случай сделаем еще один лист с подписью, – предложил гость. – Вдруг текст не поместится или Леночка что-нибудь напутает.

Геннадий Иванович взял еще один лист и снова поставил свою подпись чуть ниже верхней трети страницы.

– Ну, будем надеяться, что теперь все будет в порядке, – бодро сказал гость. – А мы с вами про чайник-то не забыли?

– Ох, конечно, я забыл! – спохватился Лысаков. – Вам кофе растворимый или вы любите в зернах?

– Если можно, в зернах, – отозвался гость. – Кстати, Геннадий Иванович, можно я воспользуюсь вашим принтером? Мой что-то забарахлил, а мне в четверг прямо с утра нужно ехать в министерство с уже готовым документом. Мне нужно распечатать буквально пару страниц.

– Разумеется, печатайте, – послышался из кухни голос хозяина.

Он удовлетворенно улыбнулся, достал из кармана дискету, натянул на руки тонкие лайковые перчатки, включил компьютер. Быстро вставил в принтер только что подписанные Лысаковым чистые листы бумаги и начал распечатку. Он воспользовался быстрой черновой печатью, и уже через несколько секунд у него в руках были два подписанных Геннадием Лысаковым письма. На обоих – отпечатки пальцев только самого Лысакова и его собственноручная подпись. Пусть проводят экспертизы хоть до второго пришествия, это его настоящие подписи. Глянув на распечатку, он отметил, что ему опять повезло. У этого принтера оказался весьма характерный дефект печати: все строчные буквы «у» он печатал заглавными. Насколько он знал, ни один принтер, стоящий в Институте, такого дефекта не имел. Очень хорошо!

Он сунул листы обратно в пластиковую папку, выключил компьютер, стянул с рук тонкие перчатки, убрал папку и дискету в «дипломат». Теперь можно быстренько выпить кофе, чтобы не вызывать подозрений у хозяина, и ехать к Шитовой. Хоть бы она оказалась дома…

Глава 16

1

Поднимаясь на лифте в квартиру Шитовой, он снова проговорил про себя оба варианта: если она дома и если ее нет. Первый вариант был намного более предпочтительным. Он приходит, отдает ей деньги, которые якобы был должен Галактионову, намекает на кофе… Дальше все понятно. Через несколько минут Шитова умирает, он оставляет сложенное вчетверо письмо, подписанное Лысаковым, и уходит. Если ее нет, он открывает дверь, подсыпает цианид в чайную заварку или в банку с растворимым кофе. Может быть, у нее в холодильнике стоит кастрюля с супом. Короче, найдет он, куда подсыпать яд. Главное, не в сахар, глюкоза нейтрализует цианиды. Оставляет письмо и уходит.

И в том, и в другом случае он возвращается к Лысакову. Рабочий день закончен, завтра праздник, милиция к нему домой точно не нагрянет, они тоже живые люди, им тоже отдыхать хочется. Отравить Лысакова и уйти, оставив на видном месте второе письмо, – дело нескольких минут. На это нужно ровно столько времени, сколько нужно Лысакову, чтобы вскипятить чайник и подать чай.