Жизнь после жизни

— И вот они как соберутся вместе, так и начинают нынешнюю жизнь хаять, каждый, конечно, про свое пел, но в целом получался, видимо, вполне стройный хор. Во всяком случае, тусовались они постоянно вместе, — продолжала Ярцева.

Настя слушала врача-психотерапевта и думала о том, как сама Ярцева училась в институте. Как при советской власти или так, как не нравилось Аиде Борисовне Павловой? С одной стороны, вроде бы нет оснований сомневаться в ее квалификации. Но, с другой стороны, этот ее внешний вид, никак не располагающий к душевному контакту с пациентом, особенно с пожилым, и эти словечки: «понты», «тусоваться»… Она, конечно, утверждает, что Еремеев психически здоров и наркотиками не балуется, но можно ли полагаться на ее профессиональную оценку? Что-то Настя засомневалась.

Глава 8

Да, Стасов был прав, основа работы сыщика, хоть государственного, хоть частного, — это сбор и обработка информации. В течение нескольких дней Настя с утра до вечера разговаривала с людьми и изучала документы в поисках этой самой информации, записывала все сначала в блокнот, потом — в более систематизированном виде — переносила в свой компьютер, потом ужимала до самой сути и составляла отчеты для Стасова, и в конце концов ей стало казаться, что она знает наизусть биографии и характеристики всех, кто имеет хоть малейшее отношение к клубу «Золотой век». Но толку от этого не было никакого. Обилие информации породило у нее ощущение болота, в котором она тонула без какой бы то ни было надежды на спасение.

В субботу, б февраля, Настя выспалась от души, поднялась только в десятом часу, приняла душ, выпила кофе и решила прогулять Подружку, пока не открылось клубное кафе, где можно было съесть сытный вкусный завтрак Она так и не выбралась в магазин, и все мечты о пусть недолговечной, но зато теплой одежде так и остались мечтами, поэтому Настя по-прежнему отчаянно мерзла, но мужественно водила старую собаку по аллее от главного дома до реки и обратно, глотая сырой ледяной воздух и едва сдерживая дрожь. Собака никуда не торопилась, тщательно выискивала кустики и деревья, обнюхивала, по каким-то только ей одной ведомым причинам отвергала и переходила к дальнейшим поискам, присаживалась, потом передумывала и трусила дальше.

— Подружка, миленькая, давай уже наконец сходим в туалет и пойдем в тепло, — ныла Настя.

Собака поднимала голову, смотрела на нее умными грустными глазами и вздыхала, словно хотела сказать: «Организму не прикажешь. Я не виновата, что он не слушается. У нас с ним инстинкт. Я бы и рада тебе помочь, но…»

Из кармана куртки донесся звонок телефона. В трубке послышался задыхающийся голос Тамары Виноградовой.

— Настя, вы где?

— С собакой гуляю. Что-то случилось?

— Да. Я вас жду в главном доме, в холле. Пожалуйста, приходите.

Настя спрятала телефон и строго посмотрела на Подружку.

— Все, дорогая моя, уговоры закончились. Или ты быстро делаешь свои дела, или в ближайшее время у тебя такой возможности не будет.

Собака понурила голову и немедленно присела. «Надо же, как будто она все понимает», — с удивлением подумала Настя. Отвести Подружку в зверинец? Или взять с собой в главный дом? Настя решила времени не терять и с собакой на поводке вошла в холл.

— Сиди здесь, только тихо и спокойно, — сказала она, оставляя Подружку у самой двери.

К ней уже спешила Тамара, бледная, с дрожащими губами.

— Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Настя послушно пошла за ней в коридор налево от холла.

— Вот, смотрите.

Настя перевела глаза на пол, куда указывала Тамара, и увидела клочья разорванной материи.

— Что это? — в недоумении спросила она.

В памяти всплыли слова из статьи в «Томилинском экспрессе»: «На крик сбежались домочадцы, попытались утихомирить Ольгу, но она принялась рвать на себе волосы и одежду…» Неужели опять?

— Это костюм девятнадцатого века для спектакля, который мы ставили к Новому году. Я сама его шила.

Голос Тамары вибрировал, и непонятно было, то ли она так сильно напугана, то ли ей жалко своего труда.

— Где он был?

— В костюмерной, за музыкальным салоном. Вы там были, помните?

— Помню, — кивнула Настя. — Какие там двери? Я входила через музыкальный салон. А еще вход есть?

— Нет, только через салон.

— А окна?

— Есть одно окно, оно закрыто изнутри, я уже проверила.