За все надо платить

Значит, их было двое. И появились пусть убогие, но все-таки приметы внешности. И еще у Манфреда укрепилось убеждение, что они – русские. Если их нанял мстительный Югенау, много лет проработавший в Москве, то они не могут быть никем, кроме как русскими. Следующим шагом было получение списков лиц с красными и синими «советскими» паспортами, прибывшими в Австрию в период с 10 по 13 сентября (Уве Петер брал с запасом) и убывшими в субботу и воскресенье, 16 и 17-го числа. На отработку списка ушло еще несколько дней: отсекались люди, явно не подходящие по возрасту, пары с детьми, туристические группы и некоторые другие категории. Наконец остались 34 человека. На этом частный детектив Уве Петер свою работу закончил. Пришла очередь Эдуарда Петровича Денисова включаться в поиски убийцы.

На пороге своего семидесятилетия Эдуард Петрович Денисов стоял уверенно, высоко держа крупную, красивой формы седую голову и не мучаясь болезнями и недомоганиями, свойственными пожилым людям. Он был сказочно богат, но демонстрировать это лишний раз не любил и роскошью не увлекался, хотя порой тратил свои капиталы на совершенно, казалось бы, ненужные вещи. Он терпеть не мог давать деньги в долг и оказывать помощь менее удачливым финансистам, но мог, не задумываясь, потратить немалые суммы на организацию большого праздника в городе, на поддержку интерната для одаренных детей или на подарки старым друзьям. Наживался и сколачивался капитал Денисова с середины 60-х годов, дважды Эдуард Петрович побывал под следствием, и даже один раз дело дошло до зала суда, но все это было в далеком прошлом. Он, однако, очень хорошо помнил тот ужас, который охватил его, когда судья с народными заседателями удалились для постановления приговора. Прошло больше двух часов, пока они не вернулись в зал судебного заседания, и за эти два часа Денисов успел многое передумать и дать себе слово, что, если все закончится благополучно, он непременно когда-нибудь будет вкладывать свои деньги в благотворительность, ибо в конце концов нет ничего дороже людской благодарности. И слово свое он сдержал.

Последние несколько лет он был полновластным хозяином симпатичного уютного города, чистенького и ухоженного. Денисов поставил своих людей на все руководящие посты в мэрии, городской думе, органах управления. Он железной рукой выдавил из города всякую уголовную шваль, не признающую конвенциальных норм и предпочитающую выяснять отношения при помощи разборок, на корню истребил рэкет и поделил все сферы вложения капитала между бизнесменами, в чьей лояльности и преданности не сомневался. Все эти предприниматели, разумеется, платили дань, как же без этого, но только не рэкетирам, а самому Денисову, который обеспечивал их покой и безопасность. При этом Эдуард Петрович жил, на сторонний взгляд, очень скромно – не в особняке, а в обыкновенном девятиэтажном доме, правда, занимая целый этаж и сломав перегородки между квартирами. Но жилище его, хоть и весьма просторное, было далеко от тех роскошных апартаментов, которыми увлекаются некоторые «новые русские». В нем не было ни фонтанов, ни бассейнов, ни сауны, ни зимнего сада. Были три спальни – одна хозяйская и две для гостей. Огромная кухня, в прошлом однокомнатная квартира, в которой безраздельно хозяйничал Алан, лауреат многих кулинарных конкурсов. Большая столовая предназначалась для светских мероприятий, когда число приглашенных превышало пятнадцать человек. В маленькой столовой трапезы накрывались ежедневно, независимо от того, выходили ли к столу только хозяин с супругой Верой Александровной или в гости были званы сын Денисова с семьей либо кто-то еще. Царством Веры Александровны, дамы весьма светской и обладающей обширными знакомствами, была прелестная гостиная, уставленная мягкой мебелью, низенькими столиками и напольными вазами. В противоположном конце объединенной квартиры располагался кабинет Эдуарда Петровича, в котором он принимал визитеров, устраивал деловые совещания и переговоры и вообще проводил очень много времени.

Он и сейчас сидел в своем кабинете, смотрел на листок с тридцатью четырьмя фамилиями и удивлялся, что в свои шестьдесят восемь лет еще может испытывать такую боль. Лили больше нет. Две недели назад он, стоя рядом с ее мужем и своим давним деловым партнером Манфредом Кнепке, бросил горсть земли на ее гроб. Нет, ему не в чем себя упрекнуть. Он сделал правильно, выдав свою девочку замуж за богатого австрийца. Сам он, Денисов, не смог бы ничего ей предложить. Жениться на ней самому? Исключено. С Верой Александровной прожито сорок пять лет. Тогда, в самые трудные для него времена, когда он был под следствием и судом, она была секретарем райкома партии, и ее с треском выгнали с работы и отобрали партбилет даже раньше, чем высохли чернила на самом первом протоколе допроса ее мужа. И несмотря на это, она ни словом не упрекнула Денисова, из-за действий которого рухнула ее партийная карьера, напротив, всеми силами поддерживала его, подбадривала, искала людей, которым можно дать взятку, и людей, которые эту взятку передадут. Зато когда все кончилось и Эдуард Петрович остался на свободе, сказала: