За все надо платить

Ну ладно, с Каменской понятно, ей Арсена любить не за что. Но Денисов? Он-то зачем это делает? Без причины, из одной только любви к белобрысой крыске с Петровки? Конечно же, нет. Для того чтобы Эдуард собственными руками стал рубить сук, на котором сидит, разваливая организацию, оказывающую людям его пошиба совершенно неоценимые услуги, причина должна быть более чем веской. И причину эту необходимо найти, чем скорее – тем лучше. Может быть, произошло недоразумение, или Денисова неправильно информировали, или он что-то не так понял? Может быть, Эдуард увидел злой умысел там, где имеет место всего лишь небрежность, хоть и непростительная для конторы Арсена, но не смертельная? Нужно разобраться и устранить причину конфликта. Если надо, Арсен готов вступить с Денисовым в переговоры, объясниться, возместить ущерб, если таковой был причинен неумелыми действиями его людей, извиниться. Но уж ни в коем случае не воевать с Эдуардом Петровичем.

На то время, пока он будет разбираться в ситуации, интенсивную деятельность следует заморозить. Он так и сказал Виктору.

– За девочкой продолжай смотреть, каждый ее шаг фиксируй. Из ее поведения должно быть понятно, что они затеяли. Если, конечно, затеяли.

– Да что вы ее девочкой-то называете! – фыркнул Тришкан, не сдержавшись. – Она же старше меня на семь лет.

Арсен ничего не ответил. Зыркнул на Виктора острыми глазками, но смолчал. Не нравится Каменская ближайшему помощнику Арсена, это очевидно. Но точно так же очевидно, что сам Виктор пока не дорос до того, чтобы дело передавать в его руки. Зелен, ему еще зреть и зреть на веточке, как яблоку, опытом наливаться. Бесится, ревнует. Ничего, пусть ревнует, глядишь, от ревности-то и поумнеет. Все равно подходящих кандидатов в преемники нет, и если с Каменской дело не выгорит, тогда, конечно, Витя на первом месте окажется. Вот и пускай, пока суд да дело, приучается не путать эмоции с работой и на глотку самому себе первым наступать, не дожидаясь, пока это сделают другие. Потому как самому себе на горло наступить можно мягкой лапкой в меховом тапочке, а у других-то на такой случай кованые сапоги припасены.

– Проверь все наши заказы за последние два года, – продолжал Арсен как ни в чем не бывало, будто и не слышал слов Виктора. – И посмотри внимательно, не пересекались ли мы где-нибудь с Денисовым или его людьми. Особенно тщательно проверь всех людей, которые работали на нас в эти годы. Я должен понять, где и в чем мы наступили Эдуарду на мозоль. Передай Натику, пусть покажет тебе все материалы проверок наших сотрудников. Сядьте вместе и пройдитесь по каждому персонально.

Натик Расулов отвечал в конторе Арсена за кадровую работу, тогда как Виктор Тришкан – за информацию. Информацию Арсен ценил превыше всего и еще тогда, восемь лет назад, когда Виктор пришел из армии и выразил готовность оплатить долг работой на контору, говорил ему:

– Ты можешь быть первым кикбоксером мира, ты можешь обвешаться оружием от ушей до щиколоток, как папуас бусами, но, когда ты добежишь до пропасти, о которой тебя не предупредили, ты поймешь, что нужно было позаботиться о вертолете. И ты будешь стоять на краю, тоскливо глядя в бездну, и твои роскошные мускулы начнут вянуть и делаться дряблыми, а твое многочисленное оружие станет ржаветь. А все потому, что ты оказался недостаточно информированным.

Виктор урок усвоил накрепко и за восемь лет службы в милиции обзавелся самыми разнообразными источниками информации по всей Москве и даже за ее пределами. Трудно было придумать такое, о чем Виктор Тришкан не смог бы узнать за рекордно короткий срок.

– Информация, – поучал его Арсен, – это то, что позволяет одним людям руководить другими. Чем выше твой пост, тем больше информации тебе доступно. Чем больше ты можешь узнать, тем выше твоя цена. Это азы науки управления. Ты помнишь те времена, когда статистика преступности была секретной? И тогда те, кому она была доступна, кому разрешали после всяческих проверок с ней ознакомиться, ходили надутые от гордости, как индюки. А секретные постановления ЦК? Хотя ты, конечно, знать о них не можешь, ты еще маленький был. Зато я помню, какими глазами смотрели на людей, которые эти постановления читали. Они были приближенными к Олимпу, на них падала тень богов. Богов-то уже нет, Олимп упразднили, а психология осталась. Так что создавай сеть, ищи источники, они тебя до самой смерти кормить будут.

И Виктор Тришкан свято верил, что коль ему доверена работа с информацией, то и перспектива управлять людьми сияет именно перед ним, а не перед Расуловым. Арсен это понимал, но поступаться принципами только лишь для того, чтобы не обмануть ожидания Виктора, он не хотел. А принципы у Арсена были, причем, как у всякого безнравственного человека, у него их было много. Если у порядочного человека принципов может быть всего три – не убивай, не воруй, не желай другому зла, а все остальное как бы вытекает из этого, то Арсену нужно было множество постулатов для организации своей деятельности. Одним из них был жесткий запрет на жалость и сочувствие.