39  

Рой выдержал паузу, потом кивнул:

– Больница для прокаженных – неплохая идея. Знаешь, почему прокаженные не играют в карты?

– Они не могут удержать в руках все козыри, – подхватил Джек старую шутку.

Рой посмотрел на него пустым, ничего не выражающим взглядом, и Джек ответил ему таким же взглядом – он знал Роя, знал, что тот согласится сыграть в эту игру, и, глядишь, они еще и позабавятся, пока все обтяпают.

– Мне как раз нужен полицейский, – сказал он. – Человек, умеющий говорить таким мерзким, сквалыжным тоном, каким копы говорят с нарушителями.

9

Как известно, убийственный взгляд Роя не действовал на запертую дверь туалета. Транспортную пробку он тоже взглядом пробить не мог, а потому то и дело злобно лягал ногой или колотил кулаком по приборной доске принадлежавшего Джеку «фольксвагена». Эту машинку 78-го года выпуска, облезлую, но все еще ничего себе, Джек купил далеко не новой, а теперь на спидометре накрутилось уже 153 тысячи миль пробега. Джек не боялся, что Рою удастся таким манером доломать автомобиль, но всякий раз невольно вздрагивал, когда его приятель испускал очередной вопль: «Пошел на хрен!» – сволочной характер Роя прорывался внезапно, после того как тот минуту-другую сидел тихо. Проехав по узким улочкам Французского квартала и переехав через канал, они оказались в районе новостроек, похожем на все новостройки в мире, потом по Сен-Чарльз-авеню вернулись в Новый Орлеан. Попутно Джек излагал Рою всю историю: что за человек этот полковник и зачем он собирает деньги.

Рой то и дело перебивал его, требуя объяснений, а Джек, отвечая на его вопросы, порой возмущался: «Ты что, не знаешь, что творится в мире? Господи, ты и газет не читаешь! Бога ради, неужто ты никогда не слыхал про сандинистов?!» Люси дала Джеку толстый альбом по Никарагуа, там были цветные фотографии: все эти ребята в спортивных рубашках и бейсболках с масками на голове или в капюшонах, только дырки для глаз проделаны, или просто шарф вокруг головы обмотан, а оружие – с миру по нитке: у кого полицейский револьвер, у кого винтовка двадцать второго калибра. И с этим они шли против солдат регулярной армии в сапогах и касках. Глядя на этих ребят в цветных рубахах с масками на голове, Джек понимал, что вполне мог бы стать одним из них, если б жил в то время в Никарагуа. На других фотографиях были трупы, смерть и разрушение, пожары, беженцы, толпы людей, размахивавших черно-красными флагами. А вот и тиран Сомоса, которого они так упорно ненавидели, – вот он бежит из страны в белом костюме с орденской лентой. Стоило присмотреться к нему – и сразу становилось ясно: этот никому не позволит наступить себе на мозоль.

Рой сказал, что, когда он работал в департаменте уголовных преступлений, у него был информатор-никарагуанец. Вообще в Новом Орлеане никарагуанцев хватает.

– Ага, – подхватил Джек, – с парочкой из них тебе скоро предстоит познакомиться.

Им пришлось замолчать: окна в машине были открыты, а Джек как раз обгонял трамвай, ползший, позванивая, по Сен-Чарльз-авеню. Джек с детства любил эту улицу, поросшую дубами и кустарниками, с пальмами во дворах с виду заброшенных, обветшавших домов. Когда-то катание на трамвае было его любимым развлечением. Рельсы тянулись до самой набережной, а потом по Карролтон-авеню до того места, где водитель останавливал вагон, переходил в другой его конец, во вторую кабину, и ехал обратно к каналу.

– Если кое-кто из знакомых мне ребят выяснит, что затевает этот никарагуанец, они в очередь выстроятся – кому первому с ним покончить. Он действительно такой гад?

– Спроси Люси, она тебе скажет.

– В смысле – законченный гад?

– Ну да, потому-то вполне законно отобрать у него деньги.

– Но если он такой гад…

– То что?

– То почему бы ему не присвоить эти деньги? Или он не такой уж гад – не во всех отношениях?

– Я тоже думал, – откликнулся Джек. – Может, ему и так хватает.

– А почему он хочет снова вернуться на войну? Там ведь и подстрелить могут.

– А почему ты работал в полиции?

– Уж во всяком случае, не из-за денег. Ты же знаешь.

– То-то и оно, – сказал Джек.

Он переключился на вторую передачу и поехал по Одубон-стрит, между высокими деревьями и большими особняками. Сквозь живые изгороди и листву в окнах там и сям мерцали приветливые огоньки.

– Слева, – сказал Джек. – Это дом Люси, то есть ее матери.

– Пусть Люси тебе глушак купит, – посоветовал Рой, – ей это по средствам.

  39  
×
×