Перси Джексон и последнее пророчество

Вертолет неожиданно нырнул вниз.

— Колдовство Морфея! — воскликнул Хирон. — Этот глупый смертный пилот заснул.

Я в ужасе смотрел, как вертолет мотает туда-сюда, как он падает в направлении офисных зданий. Даже если он не разобьется, боги воздуха, вероятно, изымут его с неба, когда он подойдет слишком близко к Эмпайр-стейт-билдингу.

Я был словно парализован — не мог пошевельнуться, но Аннабет свистнула, и словно из ниоткуда появился пегас Гвидо.

«Звала красивую лошадку?» — спросил он.

— Ну-ка, Перси, — проворчала Аннабет, — мы должны спасти твоего друга.

Глава шестнадцатая

Нам помогает воровство

Хотите знать, что такое «не смешно»? Не смешно — это когда ты летишь на пегасе навстречу неуправляемому вертолету. Если бы Гвидо оказался не таким асом, то винты вертолета изрубили бы нас на конфетти.

Я слышал, как кричит в кабине вертолета Рейчел. Она почему-то не уснула, а вот пилот — тот упал лицом на пульт управления и покачивался туда-сюда по мере того, как вертолет приближался к фасаду офисного здания.

— Есть предложения? — спросил я у Аннабет.

— Значит, так — ты берешь Гвидо и отчаливаешь! — скомандовала она.

— А ты?

Вместо ответа она крикнула «О-па!» — и Гвидо ушел в пике.

— Пригнись! — крикнула Аннабет.

Мы прошли так близко к винтам, что мне показалось, они задели мои волосы. Мы сделали маневр вдоль борта вертолета, и Аннабет ухватилась за дверь.

Вот тут-то дело и пошло хуже некуда.

Крыло Гвидо задело за борт, и пегас устремился вниз со мной на спине, а Аннабет осталась висеть на дверях вертолета.

Меня охватил такой ужас, что все мысли из моей головы улетучились напрочь, но пока Гвидо кругами шел вниз, я все же увидел, как Рейчел затаскивает Аннабет в вертолет.

— Зависни здесь! — прокричал я Гвидо.

«Мое крыло, — простонал он. — Оно погибло».

— Ты сможешь! — Я отчаянно пытался вспомнить, чему учила нас Силена на занятиях по езде на пегасах. — Расслабь крыло. Вытяни его и планируй.

Мы камнем падали прямо на мостовую в ста метрах под нами. В последний момент Гвидо вытянул крылья. Я увидел лица кентавров, которые с раскрытыми ртами смотрели на нас. Тут мы выбрались из пике, перешли на планирование и метров через двадцать рухнули-таки на мостовую.

«О! — простонал Гвидо. — Мои ноги… Моя голова… Мои крылья…».

Прискакал Хирон с аптечкой и занялся пегасом.

Я с трудом встал на ноги, а когда поднял голову, сердце у меня ушло в пятки. Вертолет был совсем рядом с фасадом здания — еще две секунды, и он врежется в стену.

Но тут вертолет чудесным образом выровнялся. Он сделал круг и завис, а потом начал очень медленно опускаться.

Казалось, спуск продолжался целую вечность, но наконец вертолет сел прямо посреди Пятой авеню. Я посмотрел через стекло фонаря и глазам своим не поверил.

На месте пилота сидела Аннабет.

Я бросился к вертолету, винты, сделав еще несколько оборотов, остановились. Рейчел открыла боковую дверь и вытащила пилота. На Рейчел все еще была ее пляжная одежда — шорты, футболка и сандалии. Волосы торчали клочьями, а лицо позеленело после полета. Последней из вертолета выбралась Аннабет. Я с уважением посмотрел на нее.

— Не знал, что ты умеешь пилотировать вертолет.

— Я этого тоже не знала, — улыбнулась она. — Мой отец помешан на авиации, ты же знаешь… А потом, у Дедала были кое-какие записки по летательным машинам. Просто пришлось поработать мозгами, чтобы догадаться, что там к чему на пульте управления.

— Ты спасла мне жизнь, — сказала Рейчел.

Аннабет пошевелила больным плечом.

— Ну да, бывает… только давай не будем вводить это в привычку. Что ты вообще здесь делаешь, Дэр? Ты что не понимаешь, что здесь зона боевых действий?

— Я… — Рейчел посмотрела на меня. — Мне нужно было попасть сюда. Я знала, что Перси в беде.

— Все понятно, — проворчала Аннабет. — Ну вы меня извините — у меня раненые друзья. Нужно за ними присмотреть. Рада, что ты к нам заглянула, Рейчел.

— Аннабет! — крикнул я вслед удаляющейся спине.

Но она исчезла — я и моргнуть не успел. Рейчел уселась на тротуар и опустила голову на руки.

— Извини, Перси. Я не хотела… у меня всегда так — за что ни возьмусь, все испорчу.

С этим было трудно спорить, но я радовался хотя бы тому, что она жива.