Перси Джексон и проклятие титана

И тут я подумал: сколько времени я уже под водой? По крайней мере час. Надо успеть вернуться в домик, прежде чем Аргус или гарпии обнаружат, что я нарушаю комендантский час.

Я стремглав вынырнул на поверхность. Пират моментально спланировал вниз, чтобы я мог обхватить его шею. Мы поднялись в воздух, и он понес меня к берегу.

«Получилось, босс?»

— Да. Мы спасли малыша от какого-то существа. Провозились целую вечность. Она там запаниковала… ну и началось…

«Добрые дела всегда опасны, босс. Помните, как вы спасли мою жалкую шкуру?»

Я не мог отогнать мысли о приснившейся мне Аннабет, безвольно поникшей и безжизненной, в руках Луки. Спасая детенышей чудовищ, я не мог спасти своего друга.

Когда Пират летел обратно к моему домику, я случайно бросил взгляд на трапезную. И увидел фигурку — мальчика, присевшего на корточки за греческой колонной, словно он прятался от кого-то.

Это был Нико. Но ведь даже еще не рассвело. Совсем не время для завтрака. Что он там делает?

Меня охватила нерешительность. Меньше всего мне хотелось, чтобы Нико снова стал морочить мне голову своей игрой в мифы и магию. Однако случилось что-то нехорошее. Я мог определить это по тому, как он съежился.

— Пират, — попросил я, — опусти меня вон там, за той колонной, ладно?

* * *

Я чуть было все не испортил.

Я крался по ступеням вслед за Нико. Он меня ни разу не заметил. Он прятался за колонной, выглядывая из-за угла, все его внимание было сосредоточено на трапезной. Я был уже в пяти футах от него и собирался во весь голос спросить: «Что ты тут делаешь?» — когда до меня дошло, что он выступает в роли Гроувера: шпионит за охотницами.

Послышались еще голоса — две девушки разговаривали за обеденным столом. Что может поднять девушку в столь ранний час? Если она не богиня зари, конечно.

Я достал из кармана кепку Аннабет и надел ее.

Никакой разницы я не почувствовал, но когда поднял руки, то не смог их увидеть. Я превратился в невидимку.

Я подполз к Нико и проскользнул мимо него. Мне не удалось отчетливо различить лица девушек в темноте. Но голоса я узнал: это были Зоя и Бьянка. Они сидели за столом и, похоже, спорили.

— Это нельзя вылечить, — говорила Зоя. — По крайней мере, быстро.

— Но как это случилось? — спросила Бьянка.

— Глупая выходка! — прорычала Зоя. — Это все братья Стоулл из домика Гермеса. Кровь кентавра — все равно, что кислота. Это всякому известно. Они спрыснули ею изнутри футболку с надписью «Охотничий тур Артемиды».

— Ужасно!

— Жить она будет, — сказала Зоя. — Но на несколько недель останется прикованной к постели, и ее будет мучить невыносимый зуд. Пойти в поиск она не сможет. Только пусть это останется между нами.

— Но как же пророчество? — возразила Бьянка. — Если Феба не сможет пойти, нас остается всего четверо. Надо взять кого-то еще.

— Некогда, — ответила Зоя. — Мы должны выступить на заре. То есть прямо сейчас. Кроме того, в пророчестве говорится, что мы потеряем одного человека.

— В пустыне, — напомнила Бьянка, — а не здесь.

— Почему бы и не здесь, — не очень уверенно ответила Зоя. — У лагеря — волшебные границы. Ничто, даже погода, не влияет на здешний климат без разрешения свыше. Эта земля могла бы быть безводной.

— Но…

— Послушай меня, Бьянка, — напряженно произнесла Зоя. — Я… я не могу объяснить, но у меня такое чувство, что мы не должны больше никого с собой брать. Это будет слишком опасно. Они встретят конец худший, чем Феба. Я не хочу, чтобы Хирон выбрал нашим спутником кого-то из обитателей лагеря. И… не хочу рисковать еще одной охотницей.

Бьянка помолчала.

— Тебе следует рассказать Талии, чем заканчивался твой сон.

— Нет. Это не поможет.

— Но если твои подозрения насчет этого Генерала справедливы…

— Я взяла с тебя слово никому об этом не рассказывать! — В голосе Зои звучало неподдельное страдание. — Скоро мы все узнаем. А теперь пошли. Светает.

Когда девушки сбегали по ступеням, Зоя едва не врезалась в меня. Она застыла, прищурившись. Рука ее потянулась к луку, но Бьянка сказала:

— В Большом доме уже горит свет. Скорее!

И Зоя вслед за ней выбежала из трапезной.

* * *

Я понимал, что творится в голове у Нико. Сделав глубокий вдох, он уже собирался побежать за сестрой, когда я снял кепку-невидимку и сказал: