Зоя села на землю и разрыдалась. Я был ошеломлен, увидев ее плачущей.
Талия, рыча от ярости, вновь и вновь вонзала меч в искореженное лицо великана.
— Мы можем продолжить поиски, — сказал я. — Уже рассвело. Мы найдем ее.
— Не найдем, — жалобно произнес Гроувер. — Чему быть — того не миновать.
— О чем это ты? — спросил я.
Он посмотрел на меня большими слезящимися глазами.
— Я о пророчестве. «И один в пустыне обратится в прах».
Как я не сообразил это раньше? Почему не пошел вместо нее?
Так мы оказались в пустыне. И Бьянки ди Анджело с нами уже не было.
Глава четырнадцатая
Проблемы возникают на плотине
На краю свалки мы нашли тягач, такой старый, что, вполне вероятно, его бросили за ненадобностью. Но мотор заводился, и бак был полон, поэтому мы решили его позаимствовать.
За руль уселась Талия. Казалось, она не так подавлена, как Зоя, Гроувер или я.
— Где-то тут еще бродят скелеты, — напомнила она нам. — Надо двигаться быстро.
Талия уверенно везла нас по пустыне под безоблачными синими небесами, через пески, такие яркие, что на них больно было смотреть. Зоя сидела спереди, рядом с Талией. Мы с Гроувером устроились в задней части пикапа, прислонившись к лебедке. Воздух был сухим и прохладным, но хорошая погода казалась нам просто насмешкой после потери Бьянки.
Я сжимал в руке фигурку, стоившую ей жизни. Я до сих пор не мог разобраться, что это за бог. Ничего, Нико лучше знать.
О боги… что я теперь скажу Нико?
Хотелось верить, что Бьянка где-то там, что она по-прежнему жива. Но у меня было скверное чувство, что она ушла навсегда.
— На ее месте должен был быть я. Я должен был забраться внутрь великана.
— Не говори так! — в панике набросился на меня Гроувер. — Сначала исчезла Аннабет, и вот теперь — Бьянка. Думаешь, я смог бы вынести, если… — Он шмыгнул носом. — Думаешь, кто-нибудь сможет заменить мне лучшего друга?
— Ах, Гроувер…
Он вытер глаза промасленной тряпкой, после чего на лице у него остались разводы, напоминавшие боевую раскраску.
— Со мной… со мной все в порядке.
Но это была неправда. После той встречи в Нью-Мехико — после того, что случилось, когда из чащи подул тот ветерок, — сатир казался каким-то ранимым и даже более эмоциональным, чем обычно. Я боялся даже заговаривать с Гроувером об этом, потому что он мог расплакаться навзрыд.
Когда рядом с тобой находится друг, еще более напуганный и подавленный, чем ты, в этом есть по крайней мере одна хорошая сторона. Гроувер помог мне понять, что я не могу постоянно пребывать в депрессии. Надо было забыть о Бьянке и ехать вперед, как это делала Талия. Оставалось только гадать, о чем они там говорят с Зоей на переднем сиденье.
У тягача кончился бензин на краю речного каньона. Впрочем, разница небольшая — дорога все равно заканчивалась тупиком.
Талия выбралась из кабины, тяжело хлопнув за собой дверцей. И тут же одна из покрышек со свистом выпустила воздух.
— Здорово. Что дальше?
Я внимательно оглядел горизонт и ничего особенного не увидел. Во всех направлениях простиралась пустыня, редкие массивы голых гор высились то тут, то там. Единственное, что привлекало внимание, — каньон. Сама по себе река была не такой уж и большой — шириной ярдов пятьдесят, мутновато-зеленая вода, несколько быстрых порогов. Скалы утесистыми ступенями спускались вниз, к воде.
— Тут есть тропинка, — сказал Гроувер. — Можно прогуляться к реке.
Я постарался разглядеть то, о чем он толкует, и в конце концов заметил крохотный извилистый карниз на отвесной скале.
— Тут только козел пройдет, — сказал я.
— И что? — спросил Гроувер.
— Но мы-то не козлы.
— Мы можем попробовать, — сказал Гроувер. — Я так думаю…
Но я уже об этом подумал. Скалолазанием мне приходилось заниматься и раньше, однако я никогда не любил это занятие. Потом я оглянулся на Талию и увидел, как она побледнела. С ее боязнью высоты… она никогда не преодолеет это препятствие.
— Нет, — сказал я, — думаю, лучше нам подняться вверх по течению.
— Но…
— Пойдем, Гроувер. Хорошая прогулка нам не помешает.
Я быстро взглянул на Талию. В ее глазах так же стремительно промелькнула благодарность.
Мы прошли вдоль реки около полумили, прежде чем нашли менее крутой склон, который вел к воде. На берегу располагался прокат лодок, закрытый ввиду зимы, но я оставил кучку золотых драхм на прилавке и записку: «Благодарю за две лодки».