Не мешайте палачу

– Хорошо вам, женщинам, – вздохнул он.

Заточный недовольно поморщился, и Настя поняла, что дома Максиму предстоит выслушать воспитательную лекцию. Генерал растил сына один и не спускал ему с рук ни малейшего неверного слова, каждый раз не жалея времени на детальные и обстоятельные объяснения его неправоты. Насте доводилось как-то присутствовать при этом, и она знала, что Иван Алексеевич в таких случаях не скупится на образные и хлесткие фразы.

Через сорок минут они дошли до станции метро и расстались – Заточные жили неподалеку, а Насте нужно было ехать до «Щелковской». После прогулки она чувствовала себя бодрой, настроение поднялось, потому что предстояло решать очередную интеллектуальную задачку, а это, по утверждению Юры Короткова, было для Насти Каменской слаще самой сладкой конфеты. Но прежде чем обложиться бумагами, она позвонила Заточному.

– Иван Алексеевич, ваш седьмой номер – Евгений Шабанов, покойный имиджмейкер Президента. Он у меня получился какой-то неприкаянный. Первые шестеро легко собрались в группу, а Шабанов стоял особняком, он же вроде из команды Президента. То-то я все мучилась, не знала, что с ним делать.

* * *

Михаил Давидович Ларкин любил комфорт, уют, тепло и неспешность. Он терпеть не мог суетиться и очень не любил, когда складывающаяся ситуация заставляла его нервничать. Ларкин знал твердо: нервозность и спешка отрицательно сказываются на проявлении его необыкновенного природного дара. Он увлеченно занимался в свое время под руководством Павла Сауляка, старательно изучал методики тренировок, не давая себе ни малейшей поблажки, когда эти тренировки требовали изматывающих длительных монотонных упражнений. Он довел свое мастерство до совершенства и очень дорожил этим. А всякие неприятности и болезни, как показала длительная практика, мгновенно отрицательно сказываются на силе его способностей.

Появление человека, претендующего на роль его нового руководителя, было для Ларкина именно такой вот неприятностью. Он хорошо помнил своего первого вербовщика, с которым разговаривал всего один раз в кабинете заведующего отделом в КБ, где Михаил в то время работал. И после того, как с ним начал работать Павел, Михаил тешил себя надеждой, что правду о нем знают только эти двое – первый вербовщик, направивший его к Сауляку, и сам Сауляк. Оказалось, что есть и третий, и это обстоятельство моментально вывело Ларкина из состояния душевного равновесия. Этот третий человек оказался для Михаила очень опасным, ибо показал ему полный комплект компрометирующих Ларкина материалов, от магнитофонной записи самого первого разговора с вербовщиком, где Миша простодушно признавался в маленьких секретах получения диплома о высшем образовании, до видеозаписей его работы при выполнении некоторых заданий Павла и результатов этой работы. Получилось более чем впечатляюще. Миша никогда раньше не видел этой компры, ему только говорили, что она есть, и он верил. Но, когда увидел своими глазами, почувствовал себя совсем худо. Ну просто хуже некуда.

– Разумеется, я не стану давать ход этим записям, если вы отнесетесь к сложившейся ситуации с пониманием, – говорил тот третий человек.

Миша всегда соображал быстро. Тот факт, что он не обладал способностями к техническим наукам, вовсе не означал, что он был глуп. Совсем наоборот.

– Что от меня требуется? – спросил он.

– Выполнение моих поручений, ничего больше. Вы должны работать на меня так же, как работали на Павла.

– А если он вернется?

– Ну что значит «если»? – благодушно усмехнулся тот. – Павел обязательно вернется, даже и не сомневайтесь. И вы будете продолжать работать с ним, как и раньше. Но попутно будете работать и на меня. И ничего Павлу об этом не скажете. Вот, собственно, и все. Выбор за вами, Михаил Давидович. Да, и еще одно. Когда Павел Дмитриевич вернется, незамедлительно дайте мне знать. Я забочусь о вашей безопасности, и как только Сауляк появится, сделаю все, чтобы мы с ним не столкнулись ненароком у порога вашего гостеприимного дома. Так каков же будет ваш ответ?

– Я согласен, – вздохнул Ларкин. – Вы не оставляете мне выбора.

– Зачем же так, Михаил Давидович, – укоризненно покачал головой его собеседник. – Выбор всегда есть. Вы можете отказаться и предстать перед органами правосудия.

Разумеется, такой выбор Мишу никак устроить не мог. Для того ли он годами выстраивал свой комфортабельный уютный мирок, чтобы в результате загреметь на нары? Нет, нет и нет.