Свинец в крови

Он нимало не сомневался в том, что «народные демократии» доживали последние годы. Когда рухнут они, а вскоре после них — и их российская прародительница, весь восток Европы погрузится в абсолютный хаос. И, в соответствии с принципом домино, европейские демократии также окажутся под ударом неумолимой волны насилия. С этой точки зрения, Кантор продемонстрировал удивительный дар предвидения.

В течение десяти лет «Красная борьба» являлась гаванью для многих политических активистов. В «свинцовые годы» в Италии, сотрясаемой левым и правым террором, организация занимала видное место, благодаря своей отважной позиции. Она проповедовала пацифистские идеалы, которым со временем предстояло прийти на смену шаткой марксистской утопии. Луиджи Кантор твердо верил, что необходимо воспользоваться огромным разочарованием, которое неизбежно возникнет в результате крушения коммунистической модели.

Его идея состояла в том, чтобы заполнить страшную идеологическую пустоту, уже маячившую на горизонте, конкретными проектами. Он предлагал меры экономического и социального характера, достаточно простые, но представлявшиеся эффективными, во всяком случае, на бумаге. Во всех статьях он стремился доказать, что существует альтернатива взрыву насилия.

Однако внезапно все кончилось. Кантор, в буквальном смысле слова, исчез. Он оставил свою кафедру современной истории в римском Институте политических исследований и уехал в Париж, где получил место на каком-то факультете в пригороде. С тех пор он ничего больше не опубликовал. Двадцать пять лет полного молчания. Он ушел в тень на пике известности и влияния. Оставшиеся члены «Красной борьбы» распустили организацию в день его ухода.

Самым удивительным казалось то, что никто так толком и не объяснил этого перелома. Имелись кое-какие намеки на таинственную драму. Вроде бы Кантор обманул своих ближайших товарищей по борьбе и предал собственные идеалы. Сара никак не могла понять, в чем состояло его предательство. Никаких сведений на этот счет она не нашла. Однако все, что она читала, было буквально пропитано злобой в отношении Луиджи Кантора.

Саре было необходимо узнать больше. Конечно, она могла дождаться утра и, добравшись до своего рабочего компьютера, покопаться в электронных архивах разведслужбы, но ей не хватало терпения. Ее характер не выносил ожидания. Она сняла трубку и набрала номер Коплера.

Журналист ответил после первого же гудка:

— Да?

— Я тебя разбудила?

— Конечно нет. Тут по спортивному каналу показывают старый матч Навратиловой против Крис Эверт.

— Коплер, ты все эти матчи видел по десять раз.

— Это сильнее меня, устоять невозможно. Ну что я могу поделать, если меня возбуждают девочки в белых юбочках.

— Извращенец.

— Если ты позвонила специально, чтобы издеваться над моими сексуальными пристрастиями, иди к черту.

— Я звоню не для этого. Мне нужно кое-что узнать.

— В связи с убийством этой манекенщицы?

— Может быть...

— Ну-ну, это интересно. Давай выкладывай.

— Тебе что-то говорит имя Луиджи Кантора?

На другом конце провода Эрик Коплер восхищенно присвистнул:

— Я не думал, что ты так быстро до него доберешься.

— То есть?

— Судя по всему, в настоящее время Кантор интересует очень многих.

— Тебя о нем расспрашивали?

— Ну, в каком-то смысле да. Утром мне позвонил некто неназвавшийся. Мне просто сообщили адрес и дату. Адрес — дома, где жила Наталия Велит.

— А дата?

— Пятнадцатое мая тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

— И что?

— Это число тебе ничего не говорит? — удивился Коплер.

— Ничегошеньки.

— Ты что, прожила последние двадцать пять лет на необитаемом острове?

— В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году мне было двенадцать лет, Коплер. Меня интересовали главным образом прыщи и цвет моего первого бикини.

— Ладно, я тебе немного расскажу. У тебя есть чем записывать?

— Конечно.

Прежде чем начать, журналист сделал глубокий вдох.

— В тот день в автобусе на окраине Рима взорвалась бомба. Автобус был набит битком. Итог: двенадцать убитых и девять раненых, никто из них не прожил больше полугода. Я не буду описывать всю мясорубку. Взрывчатки хватило бы на собор Святого Петра.

— А при чем тут Кантор?

— Полиция нашла среди трупов тело женщины, доставившей бомбу. Оно было не слишком изуродовано, так что ее быстро опознали. Ее звали Франческа Поцци, она жила с Кантором.