Стальной царь

– Друзья мои…

И мое изголодавшееся тело предало меня. Я рухнул на спину в лодку и ударился плечом в пустую канистру из-под бензина, где хранил питьевую воду.

Раздалось несколько возгласов на пиджин-инглиш, и коричневая фигура в пятнистых белых шортах спрыгнула в лодку, которая теперь сильно закачалась и вышибла последние искры рассудка из моей головы.

Белые зубы скалились в широкой улыбке.

– Теперь-то вы о'кэй, cap!

– Этого не может быть, – сказал я.

– И все, все теперь-то о'кэй, cap.

И меня окутала красноватая тьма.

В открытой лодке я предполагал одолеть свыше тысячи миль от Австралии. Я сделал едва ли две сотни и большинство из них – в неверном направлении.

Было 3 мая 1941 года. Я провел на море примерно сто пятьдесят часов. Разрушение Сингапура Третьим Флотом имперской Японии произошло три месяца назад.

Глава вторая

Разрушение Сингапура

То, что разрушили японцы, было своего рода утопией.

Задуманный как модель для других больших поселений, которым предстояло в будущем возникнуть на Востоке, Сингапур с его изящными белыми небоскребами, монорельсовой дорогой, снабженной светофорами, комплексом безупречно функционирующего аэропарка был своего рода образцом для граждан нашей империи – символом того благоденствия, которое британское господство должно было в конце концов принести своим народам.

И вот Сингапур сгорел. Я был, вероятно, последним европейцем, ставшим свидетелем его уничтожения.

Прослужив два месяца на португальском воздушном торговом судне «Пальмерин», я нашел еще несколько случайных заработков – обычно я замещал заболевших или ушедших в отпуск. В конце концов я застрял в Рангуне,^[1] не имея ни малейшей надежды найти себе работу. Там у меня вышли все деньги, и я был уже готов взяться решительно за любую работу, вплоть до того, что хотел завербоваться наемником в какую-нибудь армию. Тогда-то один из моих знакомых по бару рассказал мне о том, что нынче вечером освободился один из офицерских постов.

– Чифа прибили в драке возле чайного домика, – сказал он и мотнул головой в сторону выхода. – Затеял потасовку капитан. Платит он плоховато, зато вы, по крайней мере, выберетесь из Рангуна, что скажете?

– Скажу, что вы правы.

– Вот он там как раз и сидит. Представить вас ему?

Я выразил согласие. И вот таким образом я оказался в Сингапуре, пусть даже не вполне на том корабле, на который завербовался.

Вечно засаленный киприот, командовавший «Андреасом Пападакисом», родом из какой-нибудь гнусной портовой дыры, торговал напропалую любым товаром, если тот сулил хоть малую прибыль. Поначалу мы направлялись в Бангкок, но во время шторма, когда наша система связи вышла из строя, машины отказали. Два дня нас мотало и болтало. Мы предпринимали попытки произвести ремонт, находясь в воздухе, вследствие чего потеряли двух матросов. Наконец наш старый воздушный мешок начал заваливаться и неуклонно пошел вниз.

«Пападакис» не был создан даже для малейшей непогоды, и даже при самой небольшой опасности на него нельзя было полагаться. Кабель гондолы и рулевая система требовали неотложного ремонта. Мы упустили момент, когда проплывали над водой и тем самым отказались от малого шанса приземлиться, не подвергаясь серьезной опасности. Капитан был занят тем, что напивался как свинья, и ни в какую не желал слушать моего совета; что до остальных членов экипажа, этого пестрого сброда подонков из всех портов Адриатики, то те впали в откровенную панику. Я прилагал все усилия к тому, чтобы уговорить капитана выпустить оставшийся газ, но он сказал мне, что лучше знает, что ему делать. И как следствие – мы падали, мы опускались все ниже и ниже, приближаясь к Малайскому полуострову. «Андреас Пападакис» стонал и вздыхал, как будто собирался лопнуть по всем швам.

Весь корпус дрожал. Капитан стоял у переднего окна, уставившись наружу, и лицо его не выражало абсолютно ничего. Мне показалось, что он тихо препирался по-гречески с силами судьбы, которых считал ответственными за постигшее нас несчастье. Он, похоже, вообразил таким образом найти выход из неизбежного и намеревался выторговать себе спасение. Я крепко держал рулевое колесо и пламенно молился о том, чтобы наконец показалось море или, по меньшей мере, река, но мы падали над густыми джунглями. Я вспоминаю о море зеленых ветвей, об отвратительном хрусте ломающегося металла и дерева, об ударе по ребрам, который отбросил меня назад в объятия капитана, который немедленно отозвался отборной бранью.

---

1 Рангун (до 1755 г. Оккала, затем Дагон) – столица Бирмы. В 1852 г. захвачен Англией, центр английских владений в Бирме.