Последний соблазн

Не предвидел он другого. Кэрол пробудила в нем тоску по его профессиональному прошлому. Он получил большое удовольствие, помогая ей готовиться к операции; это стало для него словно бодрящим холодным душем. Работа со студентами его никогда так не вдохновляла. Пришлось признаться себе, что в университете едва ли не половина его способностей остается без дела. Если ему потребовалось время, чтобы прийти в себя после поединка с Джеко Вэнсом, то не было никакой необходимости прятаться в академической тени всю оставшуюся жизнь. Наверное, ему был нужен толчок, чтобы осознать это, и он его получил.

Тони всегда боялся этого момента. В глубине души он знал, что когда-нибудь песня сирены напомнит ему о том, что он лучше всего умеет делать, и пробудит от сонного существования, которое он сам несколько лет назад для себя выбрал. Он все делал, чтобы отдалить этот момент. Однако апелляция Джеко Вэнса и возвращение Кэрол Джордан ни следа не оставили от возведенных им защитных сооружений.

Многое переменилось с тех пор, как он покинул передовую линию борьбы с преступностью, и он это сознавал. Потихоньку, шаг за шагом полицейское управление едва ли не полностью отказалось от использования профессиональных психологов в качестве консультантов в сложных расследованиях, связанных с серийными убийцами. Там устали от шумихи. Не все были такими умницами, как Тони; и уж совсем немногие умели держать язык за зубами. Хотя горстку экспертов удалось сохранить и их время от времени призывали для участия в расследовании, полицейские на местах пытались создавать собственные группы психологов, например в Брэмсхилле. Появилось новое поколение офицеров-аналитиков, разбирающихся в психологии и компьютерах. Подобно американским и канадским спецслужбам, англичане тоже решили, что лучше полагаться на своих специалистов, чем призывать иногда весьма спорных профессионалов, то есть клиницистов и ученых, у которых нет опыта работы в криминальной полиции. Итак, у Тони вряд ли имелся шанс обрести место там, где он мог бы самым эффективным образом использовать свой талант, который он не без оснований считал уникальным.

Но, может быть, он все же сумеет отыскать нишу, где ему удастся потренировать свои аналитические способности в поисках людей с полностью нарушенной психикой, которые совершают самые ужасные преступления.

Оставался единственный вопрос: к кому обратиться? Апелляция Вэнса наверняка напомнила многим о существовании некоего Тони Хилла. Наверное, сейчас самый подходящий момент еще сильнее всколыхнуть их воспоминания и убедить, что в некоторых отношениях ему нет равных. Он не только понимает, как работает мозг серийного убийцы, но и принадлежит к тем немногим людям на планете, кому удалось засадить некоторых из этих извращенцев туда, где им следует быть, чтобы они не наделали новых бед.

Попытаться стоило.

*

В Берлине Петра Беккер, придя на работу в понедельник, тоже с самого утра размышляла о серийных убийцах. Ее карьере совсем не помешало бы, если бы именно она сумела доказать, что в Европе действует серийный убийца.

Но сначала надо было отыскать дело, о котором она вспомнила, пока разговаривала с Марийке. С хмурым видом Петра вглядывалась в экран компьютера, и жесткое выражение ее лица было в явном противоречии с веселым изобилием коротких каштановых волос на голове. Лоб пересекали глубокие морщины, и затененные ресницами глаза казались темно-темно-синими. Она отлично помнила, что недавно читала о чем-то похожем, однако тогда материал не показался ей интересным. Ее отделение отвечало за сбор информации об организованной преступности, анализ этой информации и предоставление ее в соответствующие инстанции правоохранительных органов. Европейские границы, благодаря Шенгенскому соглашению, стали открыты для преступников так же, как для законопослушных граждан, и очень часто информация через Европол шла в другие страны. За последние три года Петре пришлось изучить такие разные сферы, как контрафактная продукция, контрабанда наркотиков, мошенничество с кредитными картами и ввоз нелегалов. С убийствами она обычно не сталкивалась, разве что следователи предполагали связь с организованной преступностью. Очевидный способ, с циничной усмешкой думала Петра, сбросить трудное дело, которое хотя бы отдаленно напоминало деяние «мафии», если полицейским не удавалось ни за что зацепиться.