Последний соблазн

Судя по словам Гюнтера, месяцев пять-шесть ей удавалось скрывать беременность под свободными свитерами. Когда же отец догадался, он едва не онемел от ярости. Несколько недель на барже было черт знает что. Старик на всех бросался, и команда старалась не попадаться ему на глаза. Внук отлично представлял, как это могло быть, и радовался, что хоть тогда не испытал на себе жестокого нрава деда.

Несколько месяцев прошли в мрачном молчании. А потом, однажды утром, после трехдневного пребывания в Гамбурге, старик приехал на пристань в нагруженной машине. Моряки с открытыми ртами смотрели, как он, не показывая своих чувств, выгружает детскую кроватку с двумя наборами постельных принадлежностей, несколько коробок с детской одеждой и ящик с бутылочками, детскими смесями и всем прочим. В последнюю очередь старик вкатил по трапу коляску.

Никому не хватило смелости спросить старика, что сталось с Инге, и баржа снялась со стоянки прежде, чем до них дошли слухи. Однако, когда они в следующий раз прибыли домой, Гюнтер обошел несколько баров, чтобы послушать сплетни. Как он и подозревал, старик вернулся домой и обнаружил Инге уже с малышом. Он выгнал ее из дома, вышвырнул следом ее вещи, поменял замок и взялся растить ребенка самолично.

Насколько известно, Инге покинула город. Один из ее приятелей работал на круизном судне, и он нашел ей место официантки. Когда же корабль вернулся в Гамбург, Инге на нем уже не было. Она уволилась в Бергене и, не оставив адреса, скрылась в норвежской ночи. Это было последнее, что о ней слышали в Гамбурге, насколько было известно Гюнтеру.

Молодой шкипер без особых эмоций поразмышлял о том, что могло случиться с ней. Даже ребенком он не грезил об избавлении. Тем более ему не приходило в голову представлять, как его мать в мехах и бриллиантах объявится на барже, чтобы забрать его из ада и поселить в роскоши.

Став взрослым, он думал о том, что, скорее всего, она в конце концов сделалась проституткой — в прямом смысле или в переносном, то есть став женой мужчины, способного ее содержать. Второго она явно не заслуживала.

Однако рассказ Генриха Гольца убедил молодого человека в том, что злиться на мать или деда бессмысленно. С таким же успехом можно было бы винить в чьей-то смерти пулю или ружье. Не дед нажал на спусковой крючок, метя в его жизнь. Это психологи, считающие, что имеют законное право ставить опыты над людьми.

А теперь все делали вид, словно их преступления остались в нацистском прошлом. Как бы не так. Молодой шкипер провел собственное расследование. Из своего детского опыта он знал, что нет смысла мстить всем подряд. Сначала надо выявить врага и изучить его сильные и слабые стороны. После похорон он взял за правило читать все, что только мог найти, по теории и практике психоанализа. Поначалу это было все равно что читать на иностранном языке. Но он читал и перечитывал, пока слова не начинали двоиться в глазах и не появлялась боль в висках, хотя и тогда он не сдавался. И вот теперь у него есть возможность обернуть против них их собственное оружие. Он может завернуть свои идеи в их тайный язык. Кто поверит, что простому шкиперу дано проникнуть в их мир?

Ему было известно, что людей до сих пор используют как подопытных кроликов. До сих пор лезут им в головы и калечат их, прикрываясь профессиональной научной любознательностью. Даже как будто желая помочь, делают только хуже. Пока такие «ученые» существуют, его судьба не уникальна. И других несчастных будут уродовать, как изуродовали его. Задача ясна. Он должен подать сигнал, который нельзя оставить без внимания.

Одного-двух недостаточно. Надо, чтобы убыль стала заметной. Он выбирал свои жертвы, педантично прочитывая статьи, опубликованные в журналах по экспериментальной психиатрии. Его интересовали лишь те авторы, в которых он видел законных наследников собственных преследователей — естественно, немцев и сотрудничавших с ними французов, бельгийцев, австрийцев и голландцев. Он не обращал внимания на тех, кто работал с животными, и выискивал лишь чудовищных ублюдков, которые не только использовали людей ради собственной карьеры, но и хвастались этим в печати. Отвратительно было читать, как они подробно рассказывали о своих манипуляциях, когда вторгались в сознание пациентов и меняли их поведение. Таких оказалось на удивление немного, однако, скорее всего, далеко не все имели глупость выставлять напоказ свое жестокое обращение с людьми. Пришлось повозиться, но в конце концов получился список из двадцати имен. Первым делом молодой человек решил покарать тех, кто жил недалеко от его обычного водного маршрута, а впоследствии продолжить кампанию и в других местах.