Последний соблазн

Он даже не думал, что может до такой степени разозлиться. Тем не менее ему удалось довольно ловко скальпировать женщину, хотя вышло не так аккуратно, как ему хотелось бы. Ругаясь со всей страстью матроса, каким он не переставал быть, он убрал кухню, протерев все, на чем могли бы остаться отпечатки его пальцев, и напоследок, как говорится — для ровного счета, со всех сил пнул по почкам лежавшего на полу незнакомца.

После этого надо было во что бы то ни стало положить папку туда, где ей надлежало лежать. Бегом поднявшись по лестнице, он принялся ходить по комнатам, не зажигая света, чтобы не привлечь к себе внимания. Первая комната оказалась спальней с огромной, королевских размеров, кроватью и шкафами, расставленными по стенам. Вторая была похожа на детскую — с постерами футболистов из «Вердер Бремен» и игровым компьютером на столе возле окна.

Ему повезло со второй спальней, в которой был устроен кабинет. Вытащив ящик старомодного деревянного шкафа для документов, он буквально бросил в него заранее подготовленную папку. Ему хотелось поскорее покончить со всем и убраться, пока не пришел кто-то еще.

Еще раз проверив, не очнулся ли незнакомец, он осторожно открыл входную дверь, но она все равно заскрипела. Никакого шевеления. Перед домом стоял «фольксваген-пассат», однако, слава богу, он не мешал выезду. Наклонив голову, «журналист» прошмыгнул от дома Маргарет Шиллинг к своей машине.

Ладони у него были мокрые, когда он взялся за руль, пальцы беспокойно дергались. Пот стекал с висков. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выехать на улицу. Но забыть о скрипнувшей двери он был не в состоянии, и сердце у него сжималось. Страх вновь занял привычное место, и, сражаясь с ним, он то и дело постанывал. Уже выехав на дорогу, что вела в док, он почувствовал, что сердце бьется спокойно и дыхание нормализовалось. В первый раз с начала кампании ему пришлось столкнуться с опасностью. И это ему не понравилось.

Однако это не причина останавливаться на полпути, сказал он себе. Надо лишь не паниковать. И еще ему нужна женщина. Он скинул скорость, когда показался ряд фонарей — желтая смутная полоса на фоне черного неба. Здесь он найдет то, что ему нужно. Снимет какую-нибудь девку и будет трахать ее, пока не рассветет.

История болезни

Имя: Маргарет Шиллинг

Сеанс № 1

Медицинское заключение: Пациентка возомнила себя Богом. Она верит в то, что в интересах укрепления собственного положения имеет священное право расшатывать и уничтожать законные верования других людей. У нее отсутствует всякое чувство меры.

Ее система ценностей безнадежно искажена ошибочным убеждением в собственной непогрешимости. Тем не менее она старается навязать другим свое представление о мире и отказывается принять вероятность своей неправоты.

Очевидно, что она старается компенсировать подавляемый ею комплекс неполноценности. Подобно многим работающим женщинам, она не желает признавать свою слабость в сравнении с мужчинами и отыгрывается на том, что психологически кастрирует их.

Лечение: Шоковая терапия.

18

Тадеуш пересек тротуар и сел на заднее сиденье черного «мерседеса». Если бы его увидел кто-нибудь из соседей, то подивился бы тому, как он выглядит. Вместо обычной дорогой и безукоризненной одежды на нем были старые молескиновые штаны, видавшие виды рабочие ботинки и армейская парка поверх толстого рыбацкого свитера. Но кто надевает «армани», если собирается пострелять, а Тадеуш намеревался посвятить остаток дня именно этому.

Дарко Кразич сидел там же, на заднем сиденье, но у другого окошка. На нем была потрескавшаяся кожаная куртка поверх рубашки в клетку, не заправленной в вельветовые штаны, которые до основы вытерлись на коленях.

— День выдался что надо, — сказал он.

— Пожалуй. У меня руки чешутся подстрелить кого-нибудь, чье исчезновение сделает мир лучше, — отозвался Тадеуш. Он говорил с отвращением, словно надрезал ножом фрукт, оказавшийся внутри гнилым. После смерти Катерины им попеременно владели апатия и цинизм. Что бы он ни делал теперь, все было попыткой избавиться от их удушающей хватки, и все было напрасно. Вот и в этот день у него не было уверенности в том, что что-нибудь изменится. — А так как регулировщиков что-то не видно, — продолжал он, делая неловкую попытку пошутить, — то мне хватит кого-нибудь маленького и беззащитного. С шерстью или с перьями. Ты взял ружья?