Чувство льда

– Ну что, мам, идем к папе? – звонко прощебетала Татка, когда Вика открыла дверь машины.

Ксения собралась было ответить, но поняла, что голос пропал и губы не слушаются. Вика, как всегда, тут же пришла на помощь:

– Нет, солнышко, мы с папой разминулись, он уехал по делам. Сюрприз придется отложить до следующего раза.

– Ну-у-у, – проныла девочка, уже приготовившаяся к радостному приключению.

– Не расстраивайся, мы сейчас поедем в одно интересное место, и там ты будешь играть с клоунами, – пообещала Вика.

– А клоуны настоящие? – деловито поинтересовалась Татка.

– Самые настоящие. Вот увидишь, тебе там обязательно понравится.

– А к папе когда? Потом?

– Потом. Давай, Ксюша, садись.

Сидящий за рулем Викин поклонник оказался человеком понимающим, одного взгляда, брошенного на Ксению, ему оказалось достаточно, чтобы не спрашивать, почему она молча глотает слезы, и вообще не задавать никаких вопросов. Получив указание, куда ехать, он всю дорогу развлекал маленькую Татку рассказами о том, как работал когда-то ветеринарным врачом в зоопарке и какие, оказывается, интересные бывают повадки у разных животных.

В ресторане Ксению немного отпустило. Народу в зале было совсем мало, всего два столика заняты, и сидящие за этими столиками дамы одеты были уж никак не лучше, чем она. А мужики при этих дамах и в подметки не годились ее Митеньке. Нет, все-таки она, наверное, не самая завалящая бабенка на этом свете, и муж у нее красавец, и дочка замечательная, ну и что, что у нее диабет, с диабетом люди живут полноценной жизнью, делают прекрасную карьеру и доживают до глубокой старости, если все соблюдают, что предписывают врачи. У нее есть все, чтобы быть счастливой, и нечего раскисать. Подумаешь, денег нет! Жили без них до сих пор – и дальше проживем, лишь бы Митя ее не бросил. Правда, он говорил о каких-то деньгах, которые у них скоро будут. Много денег. Откуда?

И снова мысли о другой женщине ядовитым жалом впились в ее воспаленный мозг. У него богатая любовница, которая готова давать ему деньги на содержание семьи. Нет, чушь какая-то получается. Зачем ей давать Мите деньги на семью? В чем ее интерес? Наверное, так: у него богатая любовница, и он собирается выманить у нее деньги каким-то хитрым способом. Но тогда получается, что ее Митенька – подлец и мошенник, а это никак невозможно допустить. Он не такой. Тогда как же?

А вот как: у него богатая любовница, которая готова дать ему много денег, а он за это обещал развестись с Ксенией и жениться на своей подружке. То есть она собирается заплатить жене своего любовника что-то вроде отступных. Митя принесет домой эти деньги, соберет вещи и исчезнет навсегда.

Слезы опять закипели в уголках глаз и закапали прямо в тарелку с салатом из морепродуктов.

Часть 2

Ближнее Подмосковье, август 1975 года

С недавнего времени Инна Ильинична Целяева постоянно жила на даче. Оставаться в городской квартире рядом с дочерью и ее мужем, которые теперь считали ее виноватой во всех их жизненных неудачах, стало невозможно. Инна Ильинична подыскала себе работу в той части Москвы, куда могла добраться с дачи за приемлемое время, и съехала.

Всего полгода назад жизнь ее была совсем другой, и казалось, что если в ней и может что-то измениться, то только к лучшему. Муж – ученый, специалист в области кибернетики, сама она – завкафедрой марксистско-ленинской философии и научного коммунизма в престижном московском вузе, дочь закончила факультет журналистики и работала не где-нибудь, а в «Правде», главном печатном органе ЦК КПСС, и зять у Инны Ильиничны – хороший парень, спокойный, непьющий, редактор на телевидении. У детей впереди – достойная карьера, у нее с мужем – достойная обеспеченная старость, и ничего плохого в их жизни случиться не может.

Оказалось, что может. Муж Инны Ильиничны, профессор Целяев, поехал в Лондон на международный симпозиум и не вернулся. Нет, не умер скоропостижно, не попал в больницу, а просто не вернулся. Остался и попросил убежища, которое ему с радостью было предоставлено как крупному специалисту в области перспективной отрасли знаний. Инне Ильиничне немедленно предложили оставить кафедру и выйти на пенсию, поскольку пенсионного возраста она уже достигла. Но ей было всего пятьдесят шесть, и она рассчитывала поработать еще лет пятнадцать как минимум, ибо была в прекрасной форме, как физической, так и интеллектуальной, вовсю писала статьи, монографии и учебники, с блеском читала лекции и считала себя еще молодой и полной сил.