Они стали неразлучны, они тосковали друг без друга, как тоскуют расставшиеся даже ненадолго близнецы. Родители Артема не могли нарадоваться на ответственного не по годам, доброго и умного Дениса, ежедневно благодаря судьбу за то, что она подарила им этого паренька. Они считали его своим вторым сыном, брали с собой на отдых, делали ему подарки и покупали одежду, не видя разницы между ним и Артемом. А сами мальчики словно забыли о том, что они далеко не ровесники. Этим летом Денис заканчивал десятый класс, Артем – одиннадцатый, но Артему было уже девятнадцать, тогда как его товарищу – только шестнадцать. Впрочем, о разнице в возрасте забыли не только они, ибо Денис был рослым и широкоплечим и рядом с худеньким невысоким Артемом выглядел чуть ли не старшим по возрасту.
Выпускные экзамены Артем не сдавал, Екатерине удалось получить справку об освобождении по состоянию здоровья, и мальчики были целыми днями предоставлены сами себе, дожидаясь августа, когда все вместе поедут к морю.
В тот день они сидели во дворе в тени раскидистого дерева, и Денис читал вслух очередной том Роберта Желязны, а Артем внимательно слушал, привычно крутя в руке шарик, чтобы разрабатывались пальцы, когда к ним подошел незнакомый человек.
– Здравствуйте, – вежливо сказал он.
– Здравствуйте, – хором ответили мальчики и тут же рассмеялись своей синхронности.
Сергей Зарубин тоже рассмеялся, очень уж забавными выглядели взрослые парни, говорящие хором. Братья, что ли?
– Вы живете в этом доме? – осведомился он.
– Да, – и дружный кивок головами.
– И всегда отвечаете хором?
– Как придется, – сказал худенький. – А что?
– Ничего, просто спросил. Про взрыв слышали?
– Конечно, – тут же ответил второй, покрупнее. – Это же совсем рядом было.
– А сами не видели?
Возникла пауза, парни как-то странно переглянулись, и это Зарубину не очень-то понравилось.
– Я не видел, – сказал рослый парень. – И он тоже. А почему вы спрашиваете?
– Я ищу кого-нибудь, кто был в том месте незадолго до взрыва. Или во время взрыва, – пояснил Сергей, обращаясь к худенькому. Ему показалось, что тот находится в зависимости от своего более крупного товарища, и ему хотелось разделить их в разговоре. – Я из милиции. Взрывное устройство, которое подложили в машину, было радиоуправляемым, значит, должен быть человек, который нажал на кнопку, понимаете? А раз человек был, значит, кто-нибудь его видел. Не бывает такого, чтобы никто не видел. Ведь ты был там перед самым взрывом, верно?
– Был, – согласно кивнул худенький.
– И что ты там делал?
– Стоял. Его ждал. – Он кивнул на товарища.
– И что ты там видел?
Снова пауза. Сергей пытался поймать взгляд худенького парнишки, но ему это не удавалось, его глаза все время убегали куда-то.
– Там был мужчина, – наконец сказал он.
– Какой? Что он делал?
– Сидел на скамейке. Слушал Шотландскую симфонию Мендельсона. У него нога сильно болела, он совсем ходить не мог и попросил меня купить ему воды в палатке. Я купил. Вот и все.
Очень любопытно. Мужчина, у которого так сильно болит нога, что он не может ходить. И никто из опрошенных, подскочивших к машине сразу после взрыва, такого мужчину не вспомнил, хотя он должен был сидеть на скамейке и всем попадаться на глаза. Стало быть, он довольно быстро слинял с места происшествия. Нога как-то моментально болеть перестала. Неужели попал?
– Опиши, как он выглядел, как был одет, – попросил Зарубин.
И снова возникла пауза. На этот раз Сергей не стал мучиться в догадках.
– Ребята, что происходит? Почему вы так боитесь отвечать?
– Понимаете, Артем почти ничего не видит, – произнес рослый парнишка. – Он не любит, когда об этом догадываются.
– Как не видит? – оторопел Зарубин. – Совсем?
– Почти совсем. У него такая болезнь, при которой он видит только размытый силуэт и в очень узком поле.
– А очки почему не носишь? Стесняешься? – спросил Сергей Артема.
– Нет, – тот застенчиво улыбнулся, – при этой болезни очки не помогают.
– Значит, ты совсем ничего не можешь сказать про того мужчину?
– Голос я запомнил, у меня слух хороший. А как выглядел – не знаю. Даже не могу сказать, сколько ему лет.
– У него был магнитофон?
– Плейер.
– Откуда же ты знаешь, какую музыку он слушал? Он же был в наушниках, – удивился Зарубин.