Чему не бывать, тому не бывать

— Вы часто ссорились?

— Да. По крайней мере в последние годы. После того как Вегард откровенно забуксовал и никак не мог больше считаться молодым и обещающим. Нам до развода оставалось... — Она чуть развела большой и указательный пальцы. — Во-о-от столько.

— И вы все-таки хотели ребенка?

— Разве не все хотят?

Он не ответил. Из подъезда донесся шум: что-то тяжелое упало на пол, заспорили два голоса. Ингвару показалось, что говорят на урду.

— В Грёнланде красиво, — сухо заметила она. — Но порой понимаешь, что слишком уж много представителей незнакомых культур. У них, как назло, никогда нет денег, чтобы купить квартиру в новом доме.

Голоса постепенно затихли. Только монотонный шум города проникал сквозь ветхие рамы и заполнял возникшую тишину.

— Если бы вам было нужно, — сказал Ингвар наконец, — выбрать одного врага Вегарда... у которого действительно были причины желать ему зла, кто бы это был?

— Это невозможно, — ответила она не задумываясь. — Вегард ранил стольких и разбросал вокруг себя столько дерьма, что нет никакого смысла искать кого-то одного. К тому же... — Она снова покрутила пальцем в дырке над коленом. Кожа блестела зимней бледностью в окружении синей ткани. — Я не уверена, что он мог кого-то сильно оскорбить. Раньше его критика бывала очень меткой, но в последнее время это было скорее... дерьмо.

— Ну, может, не человек, — не сдавался Ингвар, — может быть, группа людей, у которых было больше, чем у остальных, оснований чувствовать себя обиженными? Журналисты желтой прессы? Звезды телевидения? Политики?

— Авторы детективных романов! — Наконец-то она широко и искренне улыбнулась, показав маленькие белоснежные зубы с щербинкой между передними. На одной щеке появилась ямочка — овальная тень забытого смеха.

— Что?

— Несколько лет назад, когда его выдумки еще удостаивались внимания, он написал пародию на три бестселлера того года. Дурацкую, но ужасно смешную. Он вошел во вкус, это было что-то вроде его товарного знака в течение нескольких лет — ругаться с авторами детективов. Даже в тех ситуациях, когда это было ни к чему. Такой персональный вариант выражения «Вообще-то я считаю, что Карфаген должен быть разрушен».

Выхлопная труба грохотала под окном гостиной. Ингвар слышал, как во внутреннем дворе лает собака. У него болела спина и ломило плечи. Глаза были сухими, и он потер их кулаками, как сонный ребенок.

Что мы делаем, подумал он. Что я делаю? Гоняюсь за тенями и призраками. Ничего не нахожу. Никаких совпадений, никакого сходства, никакой дороги, по которой можно идти. Ни одной невидимой заросшей тропинки. Мы блуждаем в потемках, не находим ничего, кроме новых непролазных чащ. Фиона Хелле была популярной. У Вибекке Хайнербак были политические противники — но никаких врагов. Вегард Крог был смешным донкихотом, который во времена фанатизма, терроризма и настоящих катастроф вел войну с авторами развлекательных книг. Вы подумайте, какой человечище!..

— Мне нужно идти, — сказал он. — Уже поздно.

— Уже? — Она казалась удивленной. — Ну то есть... Конечно.

Она сходила за его пальто и вернулась прежде, чем он выбрался из мягких подушек.

— Мне очень жаль, — извинился Ингвар, надевая пальто, — что так все получилось.

Эльсбет Давидсен не отвечала. Она молча шла перед ним к выходу.

— Спасибо, что разрешили мне прийти, — еще раз поблагодарил Ингвар.

— Вам спасибо, — серьезно сказала Эльсбет Давидсен и протянула ему руку. — Было приятно познакомиться.

Ингвар почувствовал теплоту ее мягкой сухой ладони и отпустил ее на секунду позже, чем следовало бы. Потом он отвернулся и вышел. Собака во внутреннем дворе нашла себе компанию, дворняги громко лаяли, и их тявканье сопровождало его до самой машины, которая была припаркована на соседней улице. Оба зеркала были сломаны, и на дверце с правой стороны кто-то нацарапал прощальное напутствие восточной окраины Осло: «Fuck you, you fucker. ^[15]

Ингвар вздохнул: по крайней мере написано без ошибок.

14

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Ингер Йоханне. Правда. За тебя. — Зигмунд Берли поднял бокал с коньяком.

Его, казалось, совершенно не смущало, что никто больше не пьет. Красные пятна расползались по щекам, он широко улыбался.

— Просто удивительно, что может сделать хороший ночной сон, — заметил Ингвар.

— Ну, скорее сон в течение почти суток, — пробормотала Ингер Йоханне. — Я думаю, в последний раз я столько спала после выпускного.

---

15 Твою мать, говнюк (англ.).