Роман с Джульеттой

– С кем? – насупился Илья. – Кого ты имеешь в виду?

– Кого? – Луганцев скривился в ухмылке. – Артистку твою. Алину Заблоцкую.

– Ты – форменный идиот, – неожиданно устало сказал Илья и махнул рукой. – Учти, это уже диагноз. Я же сказал, нужен я ей, как рыбке зонтик. А ты ей нравишься, это без лупы заметно. Не знаю только, как такой красивой и умной женщине мог понравиться бездушный сухарь вроде тебя? Загадка природы…

– Погоди, – Луганцев потер лоб, – повтори, что ты сказал.

– Про загадку природы?

– Не ерничай, – процедил сквозь зубы Луганцев и зло посмотрел на приятеля. – Я не понял, кому я нравлюсь? И что это значит, нравлюсь? Мы что, в школе, в детском саду? Нравлюсь, не нравлюсь… Плюнет, поцелует… Первый класс, вторая четверть!

– А я твою тонкую натуру уважил. Молодняк сейчас проще выражается, дескать, я тебя хочу, телка! А наше поколение…

– Хочет? О боже! Она так тебе и сказала, что хо… то есть, что я ей нравлюсь? Этого просто не может быть! – Игорь воздел руки к небу, но быстро вернул их в исходное положение и сердито посмотрел на ухмылявшегося приятеля. – По-моему, ты заливаешь, братец? Хочешь сбить меня с панталыку? – Он постучал костяшками пальцев по столешнице. – Нет, шалишь, не та она женщина, чтобы первому встречному рассказывать о своих секретах!

Выпалив эту тираду, Луганцев покраснел от негодования. И в первую очередь на себя. Сам же всегда уверял Илью, что сдобренный эмоциями словесный фонтан – первый признак смятения и растерянности. Но что тут скажешь, если он действительно растерялся. Их разговор принял абсолютно неожиданный поворот. И Луганцев не мог понять, хочет ли он покончить с ним или желает все-таки продолжения. Чего скрывать, при этом известии сердце его сладко заныло. Причем именно это слово, слово «сладко» пришло ему в голову мгновенно, почти неосознанно, словно было единственным, которым он смог бы обозначить свое нынешнее состояние. Прежде он считал его подходящим только для женских фантазий, бульварных романчиков и прочей ерунды, интересной лишь слабой половине человечества. Но тут Илья снова прервал его мысли.

– Да не рассказывала она! – с досадой произнес он. – Это надо видеть, наблюдать со стороны, как она смотрит на тебя, разговаривает с тобой…

– Не пори чушь! У тебя что, глюки от усталости? Когда и откуда она на меня смотрит? Сколько мы с ней разговаривали! Десятка слов не наберется.

– Пороли чушь. Она визжала, – усмехнулся Илья и кивнул на журнал. – А ты сюда посмотри! Уже разглядел или не успел? Так пролистай на досуге. Может, поймешь что-нибудь, а попутно жизненный тонус повысишь.

– Ничего мне не нужно понимать! – резко, как отрубил, сказал Игорь. – И мой жизненный тонус не твоего ума дело. О своем позаботься!

– Ну, ну! – с издевкой произнес Илья. – Спасибо, надоумил! Но это хорошо, что Алина тебя не интересует! Возможно, ты прав. И мне стоит к ней присмотреться. Только не пожалей, а то поздно будет! – И, хлопнув дверью, вышел из кабинета.

Луганцев проводил его тоскливым взглядом и опустился на стул. Сжав пальцами виски, он некоторое время сидел молча, уставившись бессмысленным взглядом в одну точку. Кажется, он понял, что беспокоило его все эти дни. Понял и не слишком этому обрадовался.

Глава 10

– Елена Владимировна, – услышала Алина голос Ильи и испуганно посмотрела на Лиду. Племянница юркнула под одеяло. А Илья постучал в дверь костяшками пальцев. – Я знаю, вы не спите. Выйдите, пожалуйста, разговор есть!

– Секунду! – ответила Алина и, выключив свет, вышла в кухню. – Будете ужинать? – спросила она и направилась к плите.

– Подожди! – Илья перехватил ее за руку и подтолкнул к столу. – Присядь. Ужин подождет.

Алина покорно опустилась на стул и, сложив руки на коленях, посмотрела на него. Илья был небрит, под глазами – темные круги, взгляд – усталый и раздраженный. Это она отметила одним махом и поняла – разговор предстоит не слишком приятный, но крайне нужный Илье. Видно, что-то свербило в его душе, если он постучался в дверь ее спальни.

– Алина, – Илья подпер ладонями подбородок и в упор уставился на нее, – колись, подруга, что тут случилось? Отчего Тарзан в ярости рыскает по городу?

– Я не поняла? – надменно произнесла она, стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения. – Что за панибратство? На «ты» мы с вами не переходили, в подруги к вам я не записывалась! – последнюю фразу она произнесла откровенно вызывающе, а сама пыталась в это время сообразить, что он знает о ее попытках спасти племянницу от грядущего возмездия.