Роман с Джульеттой

– Господа! Господа! Пожалуйста, разойдитесь! Алине Вадимовне нужно отдохнуть, – увещевал он возбужденную публику и журналистов, которые своими треногами и острыми локтями создали явный дискомфорт для местных чиновников. – После спектакля она к вашим услугам. А сейчас не обессудьте! – Он приложил руку к сердцу и умоляюще посмотрел на Суханова и Цуранова. Словно попросил поддержки.

– Да чего там, – покровительственно похлопал его по плечу Юрий Борисович, – мы все прекрасно понимаем! Только передай Алине Вадимовне наше восхищение и цветы. – И он кивнул на две огромные корзины с багрово-красными и белыми розами, которые стояли по обе стороны двери. – От меня и Михаила Романовича! Непременно передай!

– А интервью? – взвыл один из журналистов, худой длинноволосый парень в бесформенных джинсах с множеством «молний» и накладных карманов. – Вы обещали пресс-конференцию перед премьерой…

– Алина Вадимовна неважно себя чувствовала, и мы решили не рисковать, – величественно заявил Серпухов, который к пресс-конференции не имел никакого отношения, но не преминул показать всем, что он в курсе всех проблем. А кто в курсе всех проблем? Ну, конечно же, тот, кто стоит у руля…

– По поводу интервью вопрос решен, Тарас, – обращаясь к журналисту, строго сказал Карнаухов. – Алина Вадимовна уже дала интервью для телевидения. С нее пока хватит. С газетчиками она встретится завтра. – И, раскинув руки, пошел на толпу поклонников. – Все, все, господа хорошие! Слышали? Дали первый звонок. Прошу занять свои места…

Толпа рассосалась, а довольный Карнаухов перенес корзины с розами в гримуборную. Алине хватило одного взгляда на букеты, чтобы понять, от кого они. «Ого! – подумала она. – Война Алой и Белой розы достигла апогея».

– Восторг! – Карнаухов закатил глаза. – Полный успех! Победа! – И с обожанием посмотрел на Алину. – Ласточка вы моя! Голубушка! Вы видели? Даже Луганцев пришел! С американцами!

– С канадцами, – машинально поправила Алина и, сделав последний глоток кофе, поставила на столик пустую чашечку.

– Да какая разница! Журналисты напишут об этом, и все поймут, что наш театр выбрался из ямы! Теперь мы – ого-го! – всем покажем, когда у нас такие артисты! – Он обнял за плечи Алину и Собецкую. – Девочки! Прошу вас, не снижайте темпа! Зал должен заливаться слезами и писаться от восторга!

– Смотрите сами не уписайтесь, Геннадий Петрович, – язвительно сказала Собецкая. – Идите уже! Дайте нам пару минут передохнуть.

– Иду, иду, солнце вы мое, рыбки золотые! – Карнаухов послал им воздушный поцелуй и, вытирая слезы умиления, закрыл за собой дверь гримерной.

Галина Собецкая перевела взгляд на Алину.

– Прости, я давно хотела сказать… – она замялась. – Конечно, характер у меня не подарок… Но, честно, Верка Белова тебе в подметки не годится. Да, она бы неплохо сыграла… Однако нет в ней изюминки! Огня нет!

– Галя, не надо! – тихо сказала Алина. – Ты прекрасно понимаешь, Белова выздоровеет и вернется в театр.

– Ну и вернется! Что такого? – рассердилась Собецкая. – Или думаешь, я перед тобой прогибаюсь на всякий случай? С примой решила подружиться? Смотри, сейчас все в друзья бросятся! Обожатели, поклонники, спонсоры, всякая мелкая шушера будет тебе руки лизать и на задних лапках стоять!

– Галя, прости, мне это не в новинку, – усмехнулась Алина. – Я знаю, как разводить стрелки! – Она кивнула на клумбу в углу гримуборной. – Цветы, подарки… Они что-то значат в начале карьеры, а после… Согласись, воспринимаешь это как ритуал, как традицию…

– Я о другом, – Галина опустила глаза. – Цуранова и Серпухова в городе терпеть не могут, и если ты с кем-то из них замутишь… Прости, это скажется на твой репутации. Понятно, денег у них куры не клюют, но все же…

Алина улыбнулась и обняла Собецкую.

– Галочка, ты меня тоже прости, ни с кем из них я не собираюсь, как ты говоришь, мутить. Но и ссориться не хочу! Теперь я смогу диктовать условия. И хочу только одного: чтобы мне не мешали.

– Ты можешь на меня рассчитывать, – тихо сказала Собецкая и отвела взгляд. – Не такая уж я и злыдня!

– Спасибо! Я очень надеюсь на твою поддержку. Знаешь, пока мне не очень уютно в театре…

– Я поняла, но труппа к тебе неплохо относится. Артем просто влюблен в тебя, Сережа Марков, естественно, обожает, мой Шувалов приударил бы за тобой, да я ему в свободе маневра отказала. Карина точно боготворит, да и прочие наши старушки к тебе благоволят, о мужиках и говорить нечего, – Собецкая неловко улыбнулась. – Разве что Зоя пыхтит помаленьку, но ты на нее не обижайся. Она – баба с характером, вспылит, ветер поднимет… Но с Зоей можно работать, если показать, что с ней считаешься и на ее замашки внимания не обращаешь. Она ведь тоже когда-то примой была, любовницей Карнаухова, почти женой, только он ее бросил. А куда ей податься, когда шестой десяток разменяла? Вот она и терпит его и нас вместе с ним…