Миг – и нет меня

Когда я проходил под большим мексиканским флагом, какой-то мерзкий мальчишка бросил в меня камнем, угодив точнехонько в затылок. Я погнался за ним, чтобы надрать ему уши, но только заблудился еще больше. Какая-то пожилая супружеская пара, видя, что я пребываю в расстроенных чувствах, попыталась мне помочь, но я даже не мог объяснить, куда мне нужно попасть. В конце концов супруги настояли на том, чтобы пройти со мной хотя бы часть пути до набережной, где стояли самые большие отели, а потом дали мелочи на автобус. Автобус, однако, так и не появился, хотя я ждал его довольно долго. Тогда я снова решил идти пешком и в результате проплутал по Канкуну еще не менее полутора часов. В конце концов я случайно попал на шоссе, ведущее к аэропорту, откуда с помощью метода обратной топографии мне удалось сравнительно быстро добраться до нашего особняка.

Входная дверь была распахнута настежь. Скотчи, полностью одетый, разговаривал с кем-то по телефону.

– Ну, наконец-то! Где тебя, блин, носило?! – заорал он, увидев меня. – Я уж думал, ты под автобус попал!

– И тебе доброго утра, – ответил я.

– Небось всю ночь прокувыркался с какой-нибудь смазливой шлюхой, урод. Ладно, ступай на кухню, выпей кофе с булочкой и приведи себя в порядок. Нам скоро выходить, – сказал он, не забыв на этот раз прикрыть ладонью телефонную трубку.

– На самом деле она была очень милой девушкой, – пробормотал я в ответ.

На кухне Фергал и Большой Боб жарили яичницу, Энди наверху принимал душ. Когда он спустился, то по его лучезарному виду я догадался, что прошедшей ночью он тоже сумел кое-чего добиться.

– Знаешь, Майкл, я решил завязать с этой воровской жизнью и заняться образованием. Все эти девчонки учатся в колледжах, представляешь? – сказал мне Энди, когда мы пили кофе.

– Значит, она была ничего? – спросил я.

Энди был оскорблен в лучших чувствах. Это была не какая-нибудь шлюха – это была настоящая девушка, с которой он соединился духовно, ощутил глубокое душевное сродство и достиг сверкающих высот взаимопонимания – и все это за сорок пять минут в номере отеля.

– Ничего?! Она была прекрасна, прекрасна! Божественна! – с горячностью возразил Энди. Восторженность его показалась мне несколько наигранной, и я решил, что он, возможно, еще под впечатлением нашего последнего разговора насчет разного рода сексуальной ориентации. Мне сразу же захотелось еще немного его озадачить, но потом я передумал.

– Что ж, это просто отлично, – сказал я.

– Да, Майкл, это действительно было очень здорово.

– В общем, дело выгорело. Поздравляю. А теперь прими один совет – когда ты с ней, не болтай много, о'кей? Держи рот на замке, так будет лучше.

– Я почти ничего не говорил, – сказал он, – но мне и не нужно было. Она очень интересный человек, Майкл. Представляешь, она изучает историю! Я и не знал, что история такая большая. Целая куча историй!

Я посмотрел на Энди, думая, что он наверняка шутит, но его лицо ничего не выражало.

– Значит, ты хочешь оставить карьеру рыцаря большой дороги и ступить на научную стезю? Вот что я тебе скажу, дружище: быть может, это покажется тебе смешным, но я и сам в последнее время все чаще задумываюсь о чем-то подобном…

– Эй, там, яичницу будете? – крикнул из кухни Большой Боб.

– Да, а какую?

– Болтунью со всякой хреновиной.

– С какой именно?

– С луком.

– Будем.

Завистливо улыбаясь, к нам подошел Фергал.

– Я слышал, тебе тоже повезло, Майкл… Скотчи говорил – вчера ты подцепил настоящую красотку. Просто пальчики оближешь, – сказал он жалобно.

– Скотчи так сказал? Она и правда была красивая? Я-то ничего не помню, – ответил я, и мы трое рассмеялись.

Тем временем поспела яичница, которая оказалась на удивление вкусной. Энди напыщенно рассуждал о различных дисциплинах и специальных курсах, которые он мог бы изучить, и я уверил его, что с его могучей фигурой и молодой энергией он сможет получить стипендию практически в любом университете в качестве игрока футбольной команды.

– Кстати, – добавил я, – в Канзасском университете очень хорошая учебная программа.

Энди хлопнул меня по плечу и продолжал болтать о своей новой философии и о высоких духовных наслаждениях, которые сулит интеллектуальная жизнь. Он никак не мог замолчать, хотя я был не слишком расположен слушать эту ерунду. Меня спас Скотчи, который велел мне принять душ и переодеться.

Я поднялся наверх. Шея у меня была в крови, и я не сразу понял – отчего это. Только потом я вспомнил о юном мексиканском гавроше с камнем. Чертов ублюдок!