Молодая американка Сильвия Уоррен направляется в Лос-Анджелес, чтобы...
Неожиданно из темноты послышался звук удара и возмущенный голос: «Ай! Больно! Расставят всякую дрянь!»
– Что случилось?
– Я обо что-то треснулась! Между прочим, больно, – пожаловалась Настя.
– Опиши это «что-то»! – потребовал я.
– Хм… Как я тебе опишу, когда я ничего не вижу? – возмутилась она.
– Ощупай!
– Угу. Ощупала уже.
– Какое оно?
– Деревянное.
– Гроб? – предположил я.
– Спорим, что не гроб! – по привычке отреагировала Настя.
Однако спорить с ней я не стал.
– Виселица? Дыба?
– Спорим, что не виселица? – произнесла она не очень уверенно.
– Тогда что?
– Откуда я знаю? Теперь твоя очередь ощупывать!
Последовав ее совету, я нашел, что загадочный предмет не имеет ничего общего с деревом. Только девчонка с ее ветром в голове могла принять его за деревяшку. Он был теплый, довольно длинный и раздраженно вздрагивающий. Я поделился своими наблюдениями с Настей.
– Представления не имею, что это может быть. Может, гигантский палец? Или какой-нибудь вертикальный червяк?
– Да что ты говоришь! – фыркнула она. – Если это все, что ты можешь сказать, тогда оставь в покое мою ногу!
– ЧТО? Так это твоя нога?
– Надо быть остолопом, чтобы пять минут ее ощупывать и этого не понять!
– Но почему ты сразу не сказала, что это твоя нога?
– Мне было интересно проверить, насколько ты тупой. Вертикальный червяк! Тьфу! – Кажется, Настя была не на шутку обижена такой характеристикой своей ноги.
Я все равно был озадачен. Почему она не убрала ногу сразу, а ждала пять минут? Нет, я решительно отказываюсь понимать этих девчонок! Даже в Параллельный Мир они приносят с собой хаос. Будто тут и без них хаоса мало.
После недолгих поисков я отыскал тот деревянный предмет, с которым Настя столкнулась с самого начала. Кажется, это была табуретка или, во всяком случае, что-то имевшее на ощупь четыре гладкие ножки и плоское сиденье.
Обшарив сиденье, я наткнулся на коробок и, недолго думая, чиркнул спичкой. Вспыхнувшая спичка осветила низкий стульчик с кривыми ножками и без спинки. На стульчике лежали оплывшая оранжевая свеча и жестяной будильник. На первый взгляд в этих предметах не было ничего зловещего, и поэтому я преспокойно поднес спичку к фитильку свечи.
Каждый из нас знает, что порой самый пустяковый и незначительный поступок может привести к большим неприятностям. Это, как известно, одно из следствий вселенского закона подлости, протянувшего свои щупальца не только в человеческий мир, но даже и в Параллельный.
Едва встретившись с огоньком спички, пламя свечи взметнулось вверх и превратилось в Огневика. Это был высокий костистый старик с длинными руками, сотканный из пламени. Глаза у него были из красных углей, волосы из дыма, а борода из искр.
Огневик замер на табуретке, не шевелясь и неподвижно глядя перед собой. Ослепительные языки пламени освещали всю комнату. В первое мгновение мы шарахнулись, но, видя, что Огневик нас не трогает, осмелев, подошли ближе.
Настя взяла будильник.
– Я не говорила, что мой прадед был часовщиком?
– Нет.
– К старости у него стали появляться странности, и, ложась в постель, он заводил себя ключиком, чтобы не остановиться во сне… Спорим, что эти часы ходят? Я их сейчас заведу!
Едва Настя повернула пружину на один оборот, как секундная стрелка пришла в движение. Будильник громко затикал, и глухой голос из будильника сказал:
«ГОТОВЬТЕСЬ К СМЕРТИ! КОГДА ВСЕ ТРИ СТРЕЛКИ ВСТРЕТЯТСЯ НА ДВЕНАДЦАТИ, ОГНЕВИК ОЖИВЕТ И СОЖЖЕТ ВАС!»
От испуга девочка уронила будильник. Он упал на пол и от злости затикал еще громче:
«РОВНО В ДВЕНАДЦАТЬ ОГНЕВИК ПРОСНЕТСЯ И ПОГОНИТСЯ ЗА ВАМИ! ОН НАЙДЕТ ВАС, ГДЕ БЫ ВЫ НИ ПРЯТАЛИСЬ, И ПРЕВРАТИТ В ГОЛОВЕШКИ!»
Взглянув на часы, я увидел, что на часах уже без одной минуты двенадцать.
– Бежим! – хотел крикнуть я, но кричать уже было некому, потому что Настя и без того мчалась к дверям.
– Спорим, что не надо было заводить эти часы? – передразнил я, нагоняя ее.
Чурилова досадливо отмахнулась. Я давно заметил, что спорить любит только она сама. Когда спорят с ней, ее это только раздражает.
Едва мы выскочили в коридор, как в комнате оглушительно задребезжал будильник: «ПРОСЫПАЙСЯ, ОГНЕВИК! ОНИ УБЕГАЮТ!»
Огневик закипел, зашипел, загудел, как адское пламя в топке. Что-то ослепительно полыхнуло, и дверь начала плавиться. Мы знали, что этого шипящего разъяренного пенсионера не остановят ни стены, ни двери. Он отыщет нас везде, в какую бы щель колодца мы ни забились. Мы в растерянности замерли, наблюдая, как краснеет, белеет и пузырится металл двери.