1  

Бремя живых

  • Несите бремя белых –
  • Пошлите сыновей
  • В изгнание, на службу
  • К врагам страны своей.
  • Несите бремя белых –
  • Далек покоя миг,
  • Усталость задушите,
  • И ропот свой, и крик.
  • Несите бремя белых.
  • Все, что свершить смогли вы,
  • И все, что не смогли,
  • Пристрастно взвесят люди,
  • К которым вы пришли.

Редьярд Киплинг, 1892 г.

Глава 1

После утомительного марш-броска по пересеченной местности маленькая колонна из двух грузовиков и МТЛБ[1] «Тайга» остановилась на привал в виду маленького городка Хасрун, от которого оставалось каких-то сорок километров до портового города Триполи.

Вечерело. Подсвеченная быстро скатывающимся к горизонту солнцем панорама вся, кроме ближайших окрестностей, сливалась в размытую синевато-розовую акварельную дымку. Наподобие театрального задника, исполненного кистью Мане. Или Моне. Ляхов всегда их путал. В общем, того, кто любил рисовать туманы над Темзой.

Горный массив Ливанского хребта начинал отсюда свой спуск к приморским долинам. Не слишком разбитая, шоссированная местным щебнем дорога спускалась вдоль широкого распадка, и уже завиднелись далеко внизу рощи вечнозеленых деревьев, а среди них там и тут крыши то бедных домиков, то вполне приличных коттеджей.

Еще немного – судя по карте, только пересечь долину и подняться на следующий горный отрог – и развернется перспектива бескрайнего моря и небоскребов на его берегу.

Ну, не в полном смысле небоскребов, однако десяти- пятнадцатиэтажные дома в Триполи имелись. Особенно в районе порта. Если сейчас прибавить скорость, прокатиться с ветерком по серпантину, то уже часа через полтора можно добраться до места и разместиться на отдых в любом, самом шикарном отеле по выбору.

Однако Тарханов медлил. Непонятно отчего.

Сидел на краю конической броневой башни, водил биноклем по ближним и дальним окрестностям, поигрывал желваками скул, думая какую-то свою, высокую командирскую думу, а весь личный состав – в количестве четырех человек – толпился рядом.

Над закатным пейзажем сгустилась непонятная тишина, слегка нарушаемая щелчками и потрескиваниями, исходящими от только что заглушенного, перегретого дизеля. Именно что непонятная, поскольку народ тут подобрался разговорчивый, любящий как задавать, так и активно обсуждать даже риторические вопросы. И вдруг…

Может быть, на каждого по-своему повлияло все случившееся в течение дня – долгий марш по горам, встреча со странным чеченцем, старшим сержантом «Советской армии», его смерть и торопливые похороны.

На Ляхова и Майю вдобавок особое впечатление произвела заметка из израильской газеты на русском языке, в которой сообщалось об очередной приграничной стычке, состоявшейся годом раньше, где пропали без вести два русских офицера с фамилиями Ляхов и Тарханов, теми же инициалами, но несколько другими воинскими званиями. Из чего можно было предположить, что речь шла об их двойниках из параллельной реальности, а можно – что имело место обыкновенное, хотя и редкостное совпадение. Или же – провокация неких тайных, а то и потусторонних сил, преследующих собственные, но вряд ли добрые цели.

Этот странный текст, подчиняясь не совсем понятному, суеверному чувству, они решили пока никому больше не показывать. И без того психологическая атмосфера в их дружном, спаянном коллективе как-то неприметно начинала портиться.

Может быть, все дело в огромной эмоциональной и физической перегрузке. Даже и сильным людям трудно пережить, не сломавшись, все, что с ними случилось за последние дни. Да и весь предыдущий год выдался уж очень непростым. Но как-то выдержали, дотянули, наконец, до отпуска с долгожданными пикниками, рыбалкой, прочими радостями жизни, и на тебе – случилось вдруг такое[2].

Известно, что, когда нагрузки на психику становятся невыносимыми, наступает так называемое запредельное торможение. Не хочется уже ничего: ни думать, ни говорить, ни действовать.

А если командир, полковник Тарханов, еще в состоянии руководить и принимать ответственные решения – пусть он это и делает.

– В город не пойдем, – огласил наконец итог своих размышлений Сергей и пояснил: – Скоро стемнеет. Обстановка по-прежнему неясна, источник угрозы неизвестен. Судя по тому, что Гериев даже в агонии пытался предупредить – «гранатомет – хорошо», возможна встреча с вражеской бронетехникой или чем-то подобным. Хотя, чтоб мне век генеральских погон не видать, представить не могу, откуда здесь еще чья-то бронетехника…

  1  
Следующая страница
×
×