Бремя живых

И никто не доказал, что нынешние времена такой возможности не предоставляют. Еще дед любил напоминать маленькому Валере: «За богом молитва, за царем служба никогда не пропадут». В развитие этой истины и очутился в Варшаве молодой граф и еще более молодой «печенег». Каковое название соединяло в себе смысл и американского рейнджера, и японского самурая, а моментами и ниндзя, хотя в самой средневековой Японии эти сущности являлись прямо противоположными. Да какая разница!

В самоназвании же чувствовалось нечто древнее, дикое, бесшабашное и таящее угрозу для оседлых и благополучных европейцев. Появлялись внезапно из Дикого поля отчаянно визжащие, крутящие над головами тонкие сабли всадники, хватали добычу в полон, ускользали из-под удара мощной, но медлительной латной конницы и бесследно растворялись в жарком мареве степей. Хорошо! А сейчас судьба все же привела Уварова в Варшаву.

Глубоко уважаемый и любимый дед, генерал от инфантерии^[101], заставил еще в кадетском корпусе выучить польский, мотивируя тем, что, если (почти наверняка, как он считал) придется служить внуку в этой самой беспокойной из провинций, знание языка сулит серьезные преимущества. Будто в насмешку, кадровики загнали Валерия на противоположный край континента, но, как сказано: «Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе!»

…Поспели «печенеги» в самый раз. Только-только успели принять от сотрудников группы обеспечения сеть конспиративных квартир, узлов связи и вспомогательных баз хранения техники и вооружения, осмотреться и сориентироваться в обстановке, как и начались давно прогнозируемые «события». Проще говоря – беспорядки. На работу в условиях которых отряд и был ориентирован. Кроме того, отряд обязан был выполнять своеобразный «категорический императив»^[102].

«Печенеги» никакого отношения к частям Российской армии и гражданским правительственным учреждениям не имеют, на их помощь и поддержку рассчитывать не могут. Более того, до специального приказа следует исходить из обычного правила – любой попавший в поле зрения государственных органов боец должен считаться абсолютно частным лицом, несущим предусмотренную законами ответственность за свои поступки (если они окажутся или будут выглядеть противоправными), отнюдь не рассчитывая на официальную поддержку и защиту. Неофициальная, естественно, будет, но на тех же условиях.

Первым заданием Уварова было – отправиться в город, отслеживать процесс и фазы развития событий (если таковые начнутся), собирать информацию о силах, средствах, тактике действия инсургентов. Без крайней необходимости в происходящее не вмешиваться, так как формально все это – внутреннее дело генерал-губернаторства, военного министерства, МВД и МГБ Петрограда.

Мы же – глаза, уши и – только в особо оговоренных случаях – длинные руки Великого князя. А уж как сочтет нужным их высочество этим инструментом распорядиться, его и только его высочайшая воля.

Легенда поручика – приехавший в туристическую поездку на землю предков поляк из Америки, ничего не понимающий в политике, но, безусловно, сочувствующий порыву своего народа к свободе и независимости. И в то же время, для полной достоверности, преданный идеалам Тихоатлантического союза, важнейшим звеном которого является Россия.

Вряд ли ему придется вслух и развернуто декларировать где-то свою позицию и убеждения, но для режиссуры собственного поведения в непредсказуемых обстоятельствах такая определенность имела значение.

Короче, парень, живи и работай, как знаешь. А выражаясь словами поэта – военного корреспондента одной из давних локальных войн: «Жив ты или помер, главное, чтоб в номер матерьял сумел ты передать. И чтоб, между прочим, был „фитиль“ всем прочим, а на остальное – наплевать!»^[103]

Но сама задача отряда была на первый взгляд простенькая. Для кадровых бойцов, имевших на своем счету и десанты в ущелья Афганистана, в Синцзянские пески, и даже, по слухам, на мыс Доброй Надежды. Там враг был дик, свиреп, лишен даже намеков на цивилизованность и вдобавок великолепно вооружен и обучен. А здесь что – десятый раз за последние два века «шляхетский бунт», уличные беспорядки, в крайности – взрывы, перестрелки, поджоги, грабежи. Даже до полевых сражений хотя бы дивизионного масштаба вряд ли дело дойдет.

Но где-то разведка не доработала. В смысле и рассуждении масштабов ожидаемого.

---

101 Чин, примерно соответствующий нынешнему генерал-полковнику.

102 В этике Канта – всеобщий обязательный нравственный закон, которому должны подчиняться все люди, независимо от происхождения, социального положения и т.д.

103 К. Симонов. Корреспондентская застольная. «Фитиль» – опережение коллег в розыске и передаче сенсационной информации (жарг.).