Время Игры

Но теперь-то чего спрашивать? Раз яхта под неизвестным флагом, да еще и отстреливается…

– Ответьте. – Садлер начал диктовать уорент-офицеру: – «Яхту постараться захватить неповрежденной, с пароходом поступить в соответствии с ранее полученным приказом. Меняю курс, иду к вам».

Не успел первый радист козырнуть и повернуться «кругом», как по трапу загремел подкованными ботинками второй. Тоже с радиограммой. Теперь действительно от «Capten Osteleskiy».

Писал русский капитан небрежным, даже неуважительным стилем.

«Дорогой адмирал. Ваши парни открыли огонь по мирным российским судам. Немедленно иду к ним на помощь. Вам в последний раз советую не вмешиваться. В противном случае вся тяжесть последствий ложится на вас. О происходящем немедленно докладываю в Севастополь и Константинополь, вашему послу. Прошу подтвердить время получения данной телеграммы. Сверим часы. На моих 17.33 по среднеевропейскому. И да поможет нам Бог».

Глава 6

В итоге косметические операции, и еще кое-какие дела, неожиданные, но оказавшиеся неотложными, заняли еще два полных дня.

И только на четвертый, считая с момента прощания с «Призраком», Шульгин, лично усевшись за руль, выехал на знакомую дорогу.

В прошлом году он гонял по ней почти ежедневно, из Севастополя на размещавшуюся поблизости стоянку «Валгаллы».

Знаменитый путешественник-автомобилист, которым являлся сэр Ричард Мэллони, не должен доверять столь ответственное дело, как промежуточный финиш на маршруте международного автопробега, даже собственному слуге, хотя бы всю остальную часть пути он провел на пассажирском сиденье.

Прибытие экипажа в Севастополь выглядело импозантно и, несомненно, собрало бы несметную толпу зевак.

Если бы не раннее утро, по-прежнему дождливо-туманное, да к тому же и воскресное, когда обыватель счастлив возможностью взглянуть в едва посветлевшие, заплаканные окна, сообразить, что сегодня ни на службу, ни в лавку идти не нужно, перевернуться на другой бок, взбив предварительно умявшуюся за ночь подушку, и вновь смежить веки.

А так его могли наблюдать лишь редкие прохожие, неизвестно по какой надобности оказавшиеся в этот час на улицах.

Но и случайному очевидцу было ясно, что покрытый разводами и брызгами грязи автомобиль-полугрузовик под мокрым зеленым тентом, навьюченный четырьмя запасными колесами, канистрами с бензином, пристегнутыми к бортам топором, ломом, лопатой, еще какими-то нужными в дороге приспособлениями, проделал долгий и трудный путь.

Однако уверенно сжимающий массивную баранку господин в клетчатом костюме-гольф, рыжих шнурованных ботинках на каучуковой подошве в три пальца толщиной, пробковом шлеме с опущенным подбородным ремешком и поднятыми на лоб очками-консервами явно выглядел бодрым и полным сил.

Притормозив возле стоящего на перекрестке городового, укрывающегося от непогоды под желтой клеенчатой накидкой с остроконечным капюшоном, он вежливо поднес два пальца к полям шлема и на ломаном русском языке осведомился, где есть наилучший в городе отель.

– Гостиница, что ль? – проявил познания в языках полицейский, судя по возрасту, усам и значительному выражению лица – не меньше чем урядник чином.

– О, йес, так будет правильно, гостиница.

– Иностранец, понятное дело, – объяснил сам себе городовой. – Откуда прибыть изволили?

– Индия, Бомбей.

– Индеец, значит. А документы есть?

– Есть, есть, – заверил Шульгин. – Паспорт, визы, печати – все есть.

– Хорошо, хорошо, коли так. А в участке все равно отметиться надо. Вот устроитесь в гостинице – и пожалуйте в участок. Тут недалеко, за углом. Не позднее, как в двухдневный срок, потому Севастополь не просто город, а Главная база флота. Ферштеен? – козырнул урядник очередным познанием.

– А как же… – на секунду позволил себе выйти из образа Шульгин. – То есть – йа, натюрлихь!

– То-то же. А гостиница для вас самая подходящая… – городовой еще раз окинул Шульгина взглядом от шлема до ботинок, будто оценивая его платежеспособность, – наверное, «Морская» будет. Вот так вот прямо три квартала, и сразу справа и увидите. Во-он, где шпиль с флажками…

– Спасибо, мистер городовой… – Шульгин кивнул слуге, и тот, порывшись в большом желто-пятнистом бумажнике из кожи кобры, протянул уряднику серебряный полтинник.

Сашка строго кашлянул, Джо недовольно поморщился и дал еще один.