Время Игры

Как бы еще раз аккуратно прощупать фон Мюкке, неужели же он совершенно не догадывается, в чем тут дело?

Что молчит, изображая полное неведение, – правильно, Шульгин и в острой ситуации без крайней нужды не стал бы откровенничать с первым встречным.

Со вторым и третьим, впрочем, тоже.

Но должен же быть способ его разговорить до того, как начнется стрельба. Условно выражаясь, на самом деле все может выглядеть достаточно мирно…

Очевидно, мысли Шульгина каким-то образом отразились на его лице, потому что капитан поинтересовался, не опасается ли сэр Ричард, что на обратном пути в гостиницу их могут ждать определенные неприятности.

– Ах, вас тоже это заботит, – словно бы обрадовался Шульгин. – Конечно же, опасаюсь. Я всегда опасаюсь – тигра в камышах, встречи с раненым слоном или голодным медведем.

Потому и жив до сих пор, в отличие от многих и многих, поотважнее меня. Людей в малонаселенных местах я тоже опасаюсь, особенно аборигенов. Никогда не угадаешь, что им придет в голову. Вы, кстати, не догадываетесь хотя бы, аборигены нам сели на «хвост», или это соотечественники, мои или ваши?

Фон Мюкке, кажется, решился на что-то. Но обставил свой ответ оговорками, чтобы не показать, что он на самом деле знает больше, чем пытается показать.

В том смысле, что если предполагаемая слежка имеет место, то вряд ли она «местного происхождения», поскольку за проведенное в России время не совершал абсолютно никаких действий, могущих вызвать пристальный интерес аборигенов.

Он не владеет никакими тайнами или даже заслуживающими внимания суммами наличных денег.

Он до сих пор не входил в контакт ни с кем, кроме начальника материально-технического отдела флота. Лишь завтра его обещал принять капитан над портом, контр-адмирал Лохвицкий, причем тема предстоящих переговоров сообщена ему заблаговременно.

– Тогда, очевидно, хвостик за вами тянется издалека. И вы, не знаю уж каким образом, попали в орбиту настолько влиятельных сил, которые в состоянии организовать за вами контроль на территории чужого государства. Конкуренты? Тогда суммы контрактов должны быть крайне значительны…

– Не очень. Порядка полмиллиона золотых рублей, если наши предложения примут по максимуму.

– Для кого-то полмиллиона может быть вопросом жизни и смерти. А если сюда еще и политика примешается… Впрочем, думайте сами, что и почему, я же могу только повторить ранее сказанное.

И в определенной мере пожалеть, что оказался «под колпаком» вместе с вами.

Ну, хорошо. Что случилось, то случилось. Давайте допьем наш кофе и отправимся домой…

«Самое смешное, – подумал Шульгин, – что именно это может оказаться правдой. В Германии кризис, инфляция тысяча процентов в месяц, и такой контракт означает богатство для нескольких и спасение от голодной смерти – для сотен человек.

Или еще проще – те же англичане просто не хотят, чтобы „Гебен“ превратился в полноценную боевую единицу, и решили сорвать эту сделку. Тогда я бью в пустоту. Однако – будем посмотреть…»

Увидев, что Шульгин сам садится за руль, фон Мюкке поинтересовался, куда делся его слуга. Разве не спокойнее, когда рядом еще один надежный, хорошо вооруженный человек?

– Пока, – Сашка подчеркнул голосом это слово, – пока мы скорее всего в безопасности. Джо все тщательно проверил. Подозрительные люди здесь не появлялись. Кстати, две гинеи я вам проиграл. Если только сам портье не агент неприятеля. Все равно – получите…

А вот возле отеля нас могут ждать… Поэтому я предпочел, чтобы Джо заблаговременно все проверил и обеспечил прикрытие на месте.

– Предусмотрительно, – не то с уважением, не то иронично произнес фон Мюкке. – Ваш слуга – бывший детектив? Или?…

– До того как я его нанял, Джо успел послужить в Королевской конной полиции, да и потом побывал во многих переделках. Я на него полностью полагаюсь.

По ночным пустынным улицам, под успокаивающий шорох дождя по тенту до гостиницы доехали действительно без происшествий. Окна холла в номере Шульгина были темны. Вокруг здания не замечалось никакого шевеления.

Швейцар отпер входную дверь. Получил свой двугривенный и почтительно сообщил, что господина из двадцать третьего номера (иностранную фамилию он не стал пытаться выговаривать) давеча спрашивали.

– Кто, надеюсь, женщина? – Сейчас Шульгин не стал ломать язык и задал вопрос на практически чистом русском языке. То, что спрашивали именно его, а не фон Мюкке, выглядело странно. Знакомых сэр Ричард в Севастополе точно не имел.