Мозг Кеннеди

Она съела греческие голубцы и салат, выпила бокал вина и чашку кофе. Посетителей мало. Она практически всех их знала.

Когда она вернулась в дом, из темноты вынырнул Мицос. Она ахнула.

— Я тебя напугал?

— Я не знала, кто это.

— Кто бы это еще мог быть, кроме меня? Разве что Панайотис. Но он смотрит футбол, «Панатинаикос» играет.

— Они выиграют?

— Наверняка. Панайотис сделал ставку на три — один. Он обычно не ошибается.

Луиза отперла дверь, впустила Мицоса.

— Я отсутствовала дольше, чем думала.

Мицос сел на табуретку, серьезно посмотрел на нее.

— Я слышал, что случилось. Очень жаль, что мальчик умер. Но мы все умрем. Панайотис плакал. Собаки молчали — что бывает редко.

— Все произошло так неожиданно.

— Никто не ждет смерти молодого человека. Если нет войны.

— Я вернулась собрать вещи и окончательно расплатиться.

Мицос развел руками.

— Ты мне ничего не должна.

Он произнес это с такой убежденностью, что Луиза не стала настаивать. Мицос явно чувствовал себя неловко и не знал, что сказать. Она припомнила, что прежде он казался ей похожим на Артура. Их объединяла странная неспособность справляться с чувствами, которые затрагивали ее, Луизу.

— Леандр болен. Старик-сторож. Как это вы его называете? Phylakas Anghelos.

— Наш ангел-хранитель. Что с ним?

— Он начал пошатываться на ходу. Потом упал. Сперва решили, что это давление. А на прошлой неделе у него в голове обнаружили большую ongos. По-моему, это называется опухоль.

— Он в больнице?

— Отказался. Не желает, чтобы ему вскрывали череп. Лучше, мол, умереть.

— Бедный Леандр.

— Он прожил долгую жизнь. Сам он теперь считает, что заслужил смерть. Oti prepi па teleiossi tha teleiossi, как мы говорим. «То, что должно кончиться, кончается».

Мицос встал, собираясь уходить.

— Завтра я уеду. В Швецию.

— Вернешься на следующий год?

— Вернусь.

Она не удержалась. Птица улетела, и она не успела поймать ее за крыло.

Уже в дверях Мицос обернулся:

— Тебя какой-то человек искал.

Луиза мгновенно насторожилась. Мицос задел окружавшие ее силки.

— Кто это был?

— Не знаю.

— Грек?

— Нет. Он говорил по-английски. Длинный, с жидкими волосами, худой. Голос высокий. Спросил про тебя. Потом пошел к раскопам. Судя по всему, он знал, что случилось.

К своему ужасу, Луиза решила, что Мицос говорит об Ароне.

— Он не сказал, как его зовут?

— Мюррей. Я даже не знаю, фамилия это или имя.

— И то и другое. Расскажи-ка подробнее. Когда он приходил? Чего хотел? Он приехал на машине? Или пришел пешком? Припарковал машину так, чтобы ее не было видно отсюда?

— На кой бы черт ему это понадобилось?

Луиза поняла, что больше не в силах ходить вокруг да около.

— Потому что он может быть опасен. Потому что, может, как раз он убил Хенрика и, возможно, моего мужа. Потому что не исключено, что он хочет убить меня.

Мицос, с недоверием глядя на нее, собирался возразить. Луиза жестом остановила его:

— Я хочу, чтобы ты мне поверил. Больше ничего. Когда он приходил?

— На прошлой неделе. В четверг. Вечером. Постучал в дверь. Звука мотора я не слышал. Собаки тоже не залаяли. Он спросил про тебя.

— Ты помнишь, что он в точности сказал?

— Спросил, дома ли госпожа Кантор.

— Не сказал Луиза?

— Нет. Госпожа Кантор.

— Ты когда-нибудь раньше его видел?

— Нет.

— У тебя не возникло ощущения, что он знает меня?

Мицос замялся, прежде чем ответить.

— Мне кажется, этот человек тебя не знает.

— Что ты ответил?

— Что ты уехала в Швецию и я не знаю, когда вернешься.

— Ты сказал, он побывал на раскопках?

— Да. На следующий день.

— Что было потом?

— Он спросил, уверен ли я, что не знаю, когда ты вернешься. И тут мне подумалось, что он слишком уж любопытен. Я ответил, что больше мне сказать нечего и вообще я как раз сажусь обедать.

— Что он сказал тогда?

— Извинился за беспокойство. Но явно только для проформы.

— Почему ты так считаешь?

— Это видно. Он был приветлив, но мне вовсе не понравился.

— Что произошло потом?

— Он исчез в темноте. Я запер дверь.

— Ты не слышал звука мотора?

— Помнится, нет. И собаки по-прежнему молчали.