Невеста-обманщица

Он склонился над Александрой, всматриваясь в ее лицо. Слава Богу, за ее жизнь уже можно не опасаться, скоро она пойдет на поправку.

— Только попробуй теперь не выздороветь, — сказал он ей. — А не то мне придется тебя отшлепать.

Она тихо застонала и повернулась на бок. Он помог ей и укутал одеялами.

— Она поправится, — бесстрастно сказал Финкл, появившийся в дверном проеме. — Она крепкая, как и все Шербруки.

Дуглас вышел и прикрыл за собой дверь. Потом повернулся к своему камердинеру.

— Будь любезен, избавь меня от своих идиотских сравнений. Она носит имя Шербруков временно, получив его хитростью и обманом, и то, что сейчас она больна, вовсе не означает, что я признаю ее своей женой.

Финкл, находившийся на службе у его милости уже одиннадцать лет, позволял себе иногда вольности.

— Вы пока не в состоянии ясно мыслить, милорд. Ведь вы спасли ей жизнь. А когда человеку спасаешь жизнь, его потом не выбросишь, как старый башмак.

— Я могу сделать с этой бессовестной обманщицей все, что посчитаю нужным. Неужели ты уже забыл, как она и ее отец обошлись со мной? И мой дражайший кузен Тони?

— Да, кстати, ее сестра, леди Мелисанда, сказала, что ее милость, та, которая лежит сейчас здесь в кровати, что она никогда и ничем не болела. Она предположила, что ее сестра просто притворяется, чтобы вызвать ваше сочувствие и симпатию. Но тем не менее она посчитала своим долгом прийти сюда и самой убедиться во всем.

— О Боже, — сказал Дуглас, поворачиваясь к двери, ожидая, что в нее сейчас войдет Мелисанда.

— Ее здесь нет, милорд.

— Как тебе удалось остановить ее?

— Я сказал ей, что ее милость не притворяется, и что, скорее всего, ее болезнь заразна и может пагубно отразиться на внешности. Я сказал, что эта лихорадка на всю жизнь оставляет пятна на лице.

Дуглас в немом восхищении взирал на своего денщика.

— Господи, какой же ты молодец, Финкл.

— Лорд Рэтмор согласился со мной, он сказал, что сам наблюдал подобные случаи, и неоднократно. Но он сказал, что леди Мелисанду не должны удерживать подобные соображения. Это было бы эгоистично. И очень любезно вызывался сам отвезти жену к сестре, чтобы она могла ухаживать за ней, если та действительно серьезно больна и не притворяется. Леди Мелисанда закричала. Очень громко. А лорд Рэтмор смеялся.

— Ты — молодец, Финкл, и кузен мой — молодец, хотя и негодяй. Ну а я не собираюсь уклоняться от своего долга, а потому пойду-ка посмотрю, как там наша маленькая притворщица. Да, а почему не пришла миссис Пичем?

— Они с Холлисом почему-то решили, что не стоит этого делать.

— Ха! Так и скажи, что так решил Холлис, черт бы его побрал, вечно он во все вмешивается! Почему он так хочет, чтобы эта девчонка стала графиней Нортклифф, для меня загадка. А тебе не мешало бы напомнить ему, где его место.

— Вы разочаровываете меня, милорд, — только и сказал Финкл, посмотрев на хозяина, и вышел, оставив Дугласа наедине с собой.

Дуглас вернулся к Александре и, увидев, как она свернулась клубком и обхватила себя руками, быстро забрался в постель, зная, что она опять дрожит от холода.

Через некоторое время, когда она мирно спала у него на плече, согретая его теплом, он задумался об их будущем. Вопрос об аннулировании брака так до конца и не был решен. Если он согласится признать ее, она, безусловно, будет рада. В этом нет никаких сомнений. Она будет просто бесконечно счастлива. Ведь ради этого она даже пыталась его соблазнить. А ведь она — леди, воспитанная в самых строгих традициях. И эта леди решилась раздеться перед ним. Вообще-то он мог бы тогда ее и удержать. В конце концов она могла оказаться не хуже любой другой женщины. А уж как был бы рад ее отец! Он упал бы на колени и возблагодарил небеса. И все остались бы довольны, за исключением разве что его самого. Да, но ведь она могла оказаться не хуже любой другой женщины.

Как жаль, что она не так красива, как ее сестра. Но на свете нет женщины, которая была бы так же прекрасна, как Мелисанда. Пытаться найти женщину, которая могла бы с ней сравниться, бесполезно.

Но, с другой стороны, ему не придется все время следить за Александрой, зная, что любой мужчина, в поле зрения которого она попадет, сразу же начнет за ней ухаживать. И ему не надо будет опасаться, что она с удовольствием примет эти ухаживания. Эта мысль заставила его нахмуриться, потому что Мелисанда не просто принимала ухаживания — она отчаянно флиртовала. Она просто купалась в комплиментах, дождем осыпавших ее прекрасную головку. Первый раз он задумался, каково приходится Тони, знавшему, какое впечатление производит его жена на любого мужчину от десяти до восьмидесяти лет. Может быть, когда-нибудь он и спросит его об этом. Хотя вряд ли. Ему до сих пор хочется убить его.