Дракон мелового периода

– А Саша Хольгер сейчас в городе? – не подумав, спросила я и была немедленно наказана многозначительным маминым взглядом и возмутительной папиной ухмылкой.

– В городе, куда же он денется. – сказал папа. – Устроился работать попкой в какой-то «Луна-парк».

– Кем-кем устроился?

– Билетером. – пояснила мама. – Или при аттракционе каком-то на кнопку нажимать, я не помню точно.

– Вот уж устроил себе каникулы. – хмыкнул папа. – Все мысли – только о деньгах. Мы в его возрасте с друзьями в походы ходили, пели Визбора у костра под гитару...

– Наоборот, хорошо. – вступилась мама. – Если мальчик уже сейчас думает о серьезных вещах...

– Добро бы чем-то осмысленным занялся, а то на кнопку нажимать... О, совсем забыл! – Папа даже сбросил скорость, обернувшись ко мне. – Тут ведь у нас была сенсация! Наконец раскопали библиотеку Академии художеств. Ты, наверно, не помнишь – она сгорела лет десять назад. Было громкое дело, подозревали поджог, но потом замяли...

– Да-да. – подхватила мама. – Оказалось, что у этой библиотеки были подземные хранилища, которые совершенно не затронул огонь! И теперь там работает несколько бригад, посменно. Экскаваторов нагнали на развалины...

– На развалины? – растерянно пробормотала я.

Когда я уезжала, библиотека была цела и невредима, каковой она, собственно, и оставалась все эти десять лет. Мне еще думалось – вот прикол-то для жителей Старой Деревни: вчера ничего не было, а сегодня – пятиэтажное здание! Но как раз об этом родители ничего не сказали. То есть я ожидала услышать о какой-нибудь сенсации, но не о такой же! Развалины! Откуда там быть развалинам?

2. Битва на стадионе.

Папа все перепутал насчет Саши Хольгера. Он действительно устроился работать, но вовсе не в «Луна-парк», а на Петровский стадион и не билетером, а продавать пиво. Впрочем, еще неизвестно, что хуже, с точки зрения моего папы. Поскольку, как и следовало ожидать, Саша пиво не столько продавал, сколько пил.

Я сидела на полупустой раскаленной трибуне под жарким августовским солнцем и смотрела на соревнования по бегу с препятствиями. На стадионе проходил всероссийский чемпионат по легкой атлетике. На бегунов пришло посмотреть немало народу, но вся публика скопилась напротив «финиша», а дальние трибуны были пустыми. Я нашла себе место почти на самом верху. Во-первых, там меня овевал хоть какой-то ветерок, а во-вторых, оттуда было отлично видно весь стадион, и я могла быть спокойна, зная, что не пропущу Сашу, если он вдруг здесь появится. Перед началом соревнований я обошла все ларьки и лотки с пивом, чипсами и лимонадом, но Саши нигде не увидела.

Трибуны взорвались воплями и свистом: бег с препятствиями подходил к своему финалу. Бегуны, которые, с точки зрения нормального человека, должны были упасть без сил и сдохнуть еще на первом круге, помчались быстрее, потом еще быстрее, и еще, и не успела я глазом моргнуть, как под громовой рев трибун соревнование закончилось.

Голос в динамиках начал объявлять результаты, вопли смолкли, и до меня донесся отчетливый крик:

– Народ, налетай! Горячее пиво! Жидкое мороженое!

Трибуны захохотали. Я обшарила взглядом амфитеатр и в самом низу наконец увидела знакомую физиономию. Саша и еще какой-то парень, оба в белых кепках и футболках с фирменными логотипами, поднимались по проходу между трибунами, и у каждого в руках была битком набитая пластиковая корзинка.

– Пиво, кола! Только что из холодильника! – закричал другой парень. – Покупайте скорее, а то через десять минут будет, как у него!

– Эй! – радостно закричала я, устремляясь вниз. – Саша!

* * *

Минут через десять, когда содержимое корзинки было распродано, Сашин напарник пошел за следующей порцией, а мы с Сашей уселись на скамье. В динамиках заиграла музыка. Народ с трибун начинал понемногу расходиться.

– Хочешь пива? – спросил Саша, протягивая мне банку «Балтики». – Оно не горячее. Это я так, для рекламы кричал. Публика любит здоровый юмор.

– А чего ты по рядам бродишь, а не в ларьке сидишь? Тяжело же!

– Зато гораздо выгодней. – усмехнулся Саша. – В ларьке цена фиксированная, а здесь сам назначаю, какую хочу. Шеф далеко. Разницу – в карман.

Пиво было теплым и на вкус отдавало мылом. Я отхлебнула, сморщилась и вернула банку Саше. Высоко над головой ветер трепал какие-то транспаранты.