Дракон мелового периода

«Он снова окаменел! В сером мире, в реальности, он вовсе не оживал! Значит, это был просто призрак!»

Ну да, призрак, скептически заметил внутренний голос. Призрак, который ест рыбу, бросается на людей и оставляет после себя синяки. Но раздумывать над этим было совершенно не ко времени. Когда непосредственная опасность миновала, я осмотрелась по сторонам, чтобы выяснить, куда меня занесло на этот раз.

И обнаружила, что нахожусь в горном ущелье. Его известняковые стены поднимались почти отвесно на многокилометровую высоту. Дно ущелья скрывалось в дымке далеко внизу. Весь мир вокруг стал белым, безлюдным и безжизненным.

Я посмотрела вниз и отшатнулась. Из-под ног в пропасть посыпались мелкие обломки. Звука падения я так и не дождалась. Оказывается, я стояла на торчащем из стены ущелья выступе правильной продолговатой формы длиной метра три. Никаких признаков тропинки или какого-нибудь другого выхода не имелось. За моей спиной из стенки, которую я сначала приняла за густой туман, высовывалась шея моего дракона. А рядом еще одна голова, втрое больше. У этой имелись зубы, все вразнобой, каждый длиной с палец, а то и больше. Такие челюсти я однажды видела в журнале. Ископаемая акула.

Я сползла по стенке, прижимаясь к окаменевшему дракону как к лучшему другу. Меня окружало меловое море – мириады существ, миллиарды лет назад ставшие мелом. Со всех сторон из белых стенок торчали морды, панцири, плавники, щупальца; бесчисленные аммониты, отпечатки водорослей размером с пальму, рыбы тысячи форм, ихтиозавры, акулы, осьминоги и Бог знает кто: существа, напоминающие костяных бабочек, гигантских личинок и раскрытые чашечки цветов. – все жуткие и диковинные, они выступали из белого скола трещины, разрезавшей этот меловой массив.

Выступ, на котором я нашла себе пристанище, оказался головой огромной рыбы или, скорее, какого-нибудь бронтозавра. Мой дракон выглядел на его фоне крошечным ленточным червем. Сколько же их тут? Неужели все эти горы состоят из их костей? Они умерли так давно, что их плоть стала камнем. Совершилось превращение – останки живых существ стали минералом, абсолютно неживой материей. Materia Damnata, вспомнила я рассказ Хохланда. Мертвая материя, единственное свойство которой – распад и снова распад. Вот уж поистине проклятое место!

Мне стало так душно, как будто мел впитывал в себя весь воздух, не оставляя его для дыхания. Всей душой я желала как можно скорее покинуть это колоссальное кладбище. Это был не мой мир. Я чувствовала себя здесь пришельцем, одиноким, крошечным и несчастным. Вот так, наверно, чувствовал себя разбуженный мною дракон, подумалось мне. В точности так же. Бедненький.

Внезапно меня охватило странное чувство, как будто я на пороге разгадки – как зимой, когда я рассматривала серую абстрактную картину «9/11», пытаясь въехать в ее смысл. Тогда я в какой-то момент поняла, что вижу все детали картины, но не могу увидеть главное – то, что над ними. Чего я не увидела сейчас? Все эти доисторические морские животные – они не выглядят дохлыми, мирно умершими своей смертью. Судя по их позам, они куда-то активно плывут, как будто их внезапно остановили и превратили в мел...

Как просто! Они не мертвые. Они спят. Волшебным сном.

Все встало на свои места. Я нашла разгадку и почувствовала себя такой довольной, как будто я сама была пазлом, который наконец удалось собрать. Оставался один последний элементик, который я не могла не добавить.

Тут мне в голову пришла мысль, которая показалась гениальной и требующей немедленного воплощения. Так я и поступила, А именно – закричала во все горло, так что по ущелью прокатилось эхо:

– Просыпайтесь! Плывите дальше!

* * *

Сначала ничего не случилось. Потом с головы динозавра, на которой я стояла, скатился небольшой камень. За ним прошуршал маленький оползень. Потом...

Меловые горы задрожали мелкой дрожью. Ущелье наполнилось глухим гулом. Казалось, это заворчали сами стены. Чувствуя, что голова бронтозавра уходит у меня из-под ног, я вцепилась в шею окаменевшего дракона. Со дна ущелья, клубясь, поднималось облако меловой пыли. Воздух стал мутным и влажным. Гул нарастал с каждой секундой, превращаясь в громовой рев. Я зажмурилась и инстинктивно закричала, чтобы не оглохнуть, но даже не услышала себя. Шея дракона стала мокрой, и мои руки соскальзывали с нее. Голова бронтозавра покрылась сетью мельчайших капель, как росой.