Лайзе удалось проникнуть в сознание Агдира с первой же попытки. Агдир не только не попытался воспротивиться чуждому вторжению, но даже, напротив, как показалось Лайзе, гостеприимно указал ей верный путь. Сделав всего лишь шаг, она сразу же погрузилась в кромешный мрак, подобный тому, в котором пребывала до того, как оказалась в лесу. В сознании у Агдира не было ни мыслей, ни чувств, ни каких-либо эмоций. И только что-то огромное, такое же темное и необъятное, как и окружающий его мрак, непонятное и необъяснимое, внушающее смертельный ужас одним только фактом своего существования, неспешно ворочалось где-то рядом. Лайзе сразу же пришел на память рисунок Виктора Гюго «Змей в изгнании», на котором среди широких мазков серых красок угадывался огромный белесый глаз, с затаенным коварством наблюдающий за оказавшимся поблизости человеком…
– Охотник превратился в дичь, – негромко произнес Агдир.
– Что? – непонимающе вскинула бровь Лайза…
Неопознанное, присутствующее в сознании Агдира, приблизилось к проникшей в него частице сознания Лайзы. Вблизи оно внушало скорее не страх, а трепет. Оно было настолько огромным, могущественным и неуязвимым, что ему, наверное, не было никакого дела до копошащихся вокруг него мелких тварей, именующих себя людьми, со всеми их заботами, тревогами и надеждами. Оно пожирало их сознание, после чего либо выбрасывало, подобно пустым консервным банкам, либо использовало в качестве придатков собственного тела, наделенных некоторой степенью самостоятельности, но уже неспособных оторваться от общей массы…
– Ты помнишь, я сказал, что тебе повезло? – спросил Агдир.
– Когда?
– Это были первые слова, произнесенные мною.
– И что?
– Ты поняла, что они значат?
– Нет. Я даже не обратила на них внимания.
– Посмотри на свою руку.
– Мне незачем на нее смотреть. – Чтобы скрыть свой испуг, Лайза злобно скрипнула зубами. – Ты можешь объяснить, что с ней произошло?
– Конечно. Ты находишься в зоне господства запредельной реальности. Для того чтобы ты могла здесь жить, твой организм должен претерпеть определенные преобразования.
– Но я не собираюсь оставаться здесь навсегда!
– Это уже от тебя не зависит. Здесь все решает запредельная реальность. Если в твоем организме начались преобразования, значит, тебе позволено остаться. Первый цикл перерождения, когда человек еще не порвал всех своих связей с реальным миром, обычно бывает связан с наиболее неприятными воспоминаниями. Тебе повезло, потому что тот вид перерождения, какой начался в твоем теле, является наиболее безболезненным.
– Я не совсем понимаю…
– Существует несколько вариантов процесса перерождения, отличающихся степенью интенсивности воздействия на организм человека. Тот, который протекает сейчас в твоем теле, – наиболее мягкий, растянутый на восемь-десять дней.
– Ты хочешь сказать, что я стану такой же, как и ты? – заранее отказываясь верить словам своего собеседника, спросила Лайза.
– Именно, – важно наклонил голову Агдир.
– Черт бы вас всех побрал, кретины! – по-русски выругалась Лайза. В минуты высочайшего напряжения именно этот язык казался ей наиболее подходящим для выражения всей глубины чувств. – Вот в этом-то ты точно ошибаешься, Агдир!
Лайза угрожающим жестом направила на лесного жителя указательный палец. Взгляд ее упал на зеленовато-коричневую кожу, покрывающую кисть руки. В отчаянии взмахнув рукой, Лайза снова выругалась.
– Убирайся отсюда, рекин бешеный! – заорала на Агдира Лайза. – Я все равно выйду из этого леса!
Она попыталась прервать телепатический контакт с мраком, заменяющим Агдиру сознание. Но пока она разговаривала с Агдиром, ужасающее нечто, составляющее ядро коллективного сознания сообщества запредельной реальности, приблизилось к ней недопустимо близко. Импульс, посланный этим одновременно удивительным и пугающим созданием, прошел в обратном направлении, и Лайза почувствовала, как чужая воля пытается вскрыть ее телепатический блок, словно нож, ковыряющий консервную жестянку.
Лайза прижала обе ладони к вискам, пытаясь изгнать чуждое сознание из своей головы.
Страшная боль, словно разряд электрического тока, скользнула по ее позвоночнику. Казалось, позвонки дробятся и ломаются, превращая спинной мозг в кровавое месиво.
От боли у Лайзы потемнело в глазах. У нее не было сил даже на то, чтобы кричать. Она упала на колени, уткнулась лбом в землю и глухо застонала.