Бульдоги под ковром

Слова, произносимые ею, звучали гипнотически, обволакивали сознание Берестина, но он изо всех сил сопротивлялся.

Первым его побуждением было вскочить, выругаться по-черному, может быть, даже ударить эту… мерзавку, шлюху, провокаторшу!

Или швырнуть ее на ковер, снова содрать платье и сделать то же самое теперь уже именно с ней, не с фантомом, грубо и зло…

Такая вспышка ярости совершенно не соответствовала характеру Алексея, и в следующую секунду он, испугавшись, что действительно может совершить нечто подобное, стиснул кулаки так, что ногти вонзились в ладони чуть ли не до крови. И одновременно он почувствовал, как в душе разливается непривычное, давно не посещавшее его спокойствие. А ведь все правильно, так и есть… Он хотел Ирину, хотел именно физического обладания ею все прошедшее время, после того, как она неожиданно и обидно ему отказала. Не духовного общения, только обладания прекрасным и не принявшим его ласк телом. Сознание Берестина не могло принять такого знания и загнало правду в самые глубины.

Каким образом Сильвия сумела туда проникнуть, как она сотворила подмену – не важно, однако ошибиться он не мог. Фигура, лицо, голос, темперамент были не ее, а только Ирины. Да достаточно выйти на палубу, к бассейну, и сравнить. Кроме роста, во всем остальном тела аггрианок отличаются довольно сильно.

То, чего он хотел мучительно и безнадежно, – случилось, и теперь он свободен от чар Ирины и от собственных инстинктов. Застарелой боли больше нет. Он попытался усилием воли вернуть прежнее чувство к ней – и не смог. Благодарность за счастливые моменты, которые у них все-таки были, уважение, преклонение перед ее красотой, спокойная, скорее братская нежность – ничего больше.

Сильвия встала, отошла к иллюминатору, закурила длинную сигарету, делая вид, что ее тут нет вообще, давая возможность Алексею спокойно разбираться со своими чувствами. Он смотрел на ее тонкую, окруженную золотистым ореолом фигуру с новым интересом и даже восхищением. Не только пакости, оказывается, способны творить аггры в нашем мире. И с чего он, все они взяли, что аггры на самом деле носители абсолютного зла? Ведь Ирина с первых дней, еще будучи аггрианкой по должности, ничем не напоминала нарисованных Антоном монстров…

А как же теперь быть с Шульгиным? – продолжал рассуждать Берестин. Он ведь, вольно или невольно, но совершил не совсем этичный поступок. Но опять же, если принять, что в тот момент Сильвия была не Сильвией, то и эта проблема снимается.

И вдруг Алексей почувствовал, что снова хочет пережить то, что только что переживал в ее объятиях. Только вот непонятно, с кем на этот раз?

Снова с Ириной или теперь уже с Сильвией «о натюрель»?

Ну уж нет, сказал он себе, решительно вставая. Больше я в такие игры играть не намерен. Уж лучше как-нибудь потерплю до берега, а там уж посмотрим…

…А в это самое время Шульгин, Новиков и Левашов втроем, как встарь, сидели на открытом кормовом балконе, пили хорошее баварское пиво, не бутылочное или баночное, а именно бочковое, и разговаривали спокойно, без нервов и ненужной аффектации.

– Да что там, Олег по-своему как бы даже и прав. Действительно, свои вроде бы все равно красные. Я вот тоже всю жизнь горевал, что республиканцы в Испании проиграли. На Кубу мечтал сбежать, за революцию сражаться. «Конармию» очень люблю, не бабелевскую, а другую, толстую такую…

– Листовского, – вставил Новиков. – И продолжение ее, «Солнце над Бабатагом». Очень там все трогательно описано…

– Вот-вот. И я обо всем этом тоже размышлял. Никто никого не заставляет лично стрелять. Не наше это дело. А роль консультанта, советника – вполне почтенная. Кто только кого не консультировал, в том числе те самые красные командиры – немцев перед войной, пока их самих еще более пламенные большевики не перещелкали. Так что тут нравственной проблемы нет, успокойся, Олежек… Зато, когда все сделаем, вот уж ты развернешься! Изобретай и внедряй что хочешь – и телевидение, и радиотелефоны, и компьютеры. В нашем мире ты Нобелевку не заработал, так здесь сколько хочешь получишь. Каждый год по новой отрасли. Сказка! Мне вот ничего такого не светит, Фрейд все равно давно все написал и придумал, а формулы пенициллина я не знаю…

Сашке удалось главное – он разрядил давнее напряжение, а кроме того, раньше, чем признанный психолог Новиков, подбросил Левашову крючок с наживкой, на которую тот не мог не клюнуть. Действительно, отчего бы не воплотить в жизнь шутку сталинской поры – «Россия – родина слонов»? Сделать так, чтобы в новой реальности, избавленные от необходимости эмигрировать, русские ученые и инженеры, самостоятельно или с тактичной помощью, на самом деле стали лидерами во всех областях? Сделать Россию не сырьевым придатком и источником денационализированных мозгов, а интеллектуальным центром мира?