Бульдоги под ковром

– Смирись и прими свою участь как должное. – Эта установка впечаталась в приоткрывшуюся под воздействием шока область подсознания, и Сильвия действительно сбросила оцепенение, взгляд снова стал осмысленным, и голос, когда она заговорила, звучал ровно, пусть и без нормальных, живых интонаций.

– Какую же судьбу вы мне теперь уготовили? Быть пленницей на одной из ваших планет? Служить учебным объектом этнологов? Экспонатом в музее исчезнувших рас? Или просто наложницей в твоем гареме?

– Ты плохо обо мне думаешь. И у людей моего клана не бывает гаремов. Впрочем, это не важно. Просто на Земле я научился сентиментальности и тому, что здесь принято называть благородством. Мы с тобой много лет работали рядом, и обычно ты была достойным партнером. Пока что я себя ощущаю человеком больше, чем форзейлем, и я не хотел бы омрачать свое будущее воплощение воспоминанием о том, что обошелся с женщиной не так, как подобало. Возможно, впоследствии я об этом пожалею, но сейчас будет так, как решил тот, кого зовут Антоном…

– Ты слишком долго был русским аристократом, – в первый раз за время беседы улыбнулась Сильвия.

– Английский аристократ поступил бы иначе? Один из тех, с кем ты была близка?

– Пожалуй, нет. Аристократы везде одинаковы. Наверное, в этом тоже была наша ошибка. Выгоднее было бы избрать другие модели…

– Кто и что может утверждать наверняка? Случилось то, что случилось. Но давай оставим бесполезные умствования. Разумеется, мои слова будут иметь силу только в одном случае – если ты согласишься сделать то, что я тебе скажу.

Антон уловил мгновенную тень, промелькнувшую по ее холодно-красивому даже сейчас лицу, и сделал успокаивающий жест.

– Все это не имеет для ТЕБЯ и ТЕПЕРЬ никакого значения. Как, допустим, подписка о сотрудничестве, данная контрразведке Ашшурбанипала. А мне, чтобы обеспечить достойное меня будущее, потребуется твоя помощь. Скажу больше – у меня есть свои трудности и без тебя их преодолеть будет нелегко. Я должен составить по-настоящему полный отчет о своей работе и должным образом осветить ее наиболее выигрышные стороны… И даже… несколько интерпретировать события, участниками которых были мы оба…

Сильвия поняла, что он имел в виду, но решила вынудить его назвать все своими именами.

– Я нужна тебе как лжесвидетель? Ты хочешь с моей помощью ввести в заблуждение свое руководство?

– А если даже и так? Ты не можешь сказать, что для тебя неприемлема ложь. Наоборот, считай это своей последней операцией. Ты дезинформируешь верховное командование противника. Пусть это не принесет пользы твоему народу, но вред врагу ты причинишь…

– Ты не боишься, что на допросах или где-нибудь еще я вольно или невольно выдам тебя? Чтобы причинить вред не абстрактному, а вполне конкретному врагу?

– Не боюсь. Ты не встретишься ни с кем, кроме меня. Все будет сделано здесь. Мой отчет, записи твоих бесед с разными лицами, якобы полученные оперативным путем, документы, которые, кроме тебя, не сможет составить никто. Учти, что в моем распоряжении и Седова, и еще кое-кто. Качество материалов будет безупречным…

Сильвия задумалась. И думала достаточно долго. За это время Антон сформировал перед ней столик, накрытый для настоящего файф-о-клока, а унижающую (в обоих смыслах) кушетку перестроил в удобный диван.

– Скорее всего я соглашусь… – как бы продолжая размышлять вслух, сказала Сильвия. – Но что ты предложишь взамен? Неужели все-таки есть способ вернуть меня… домой? Или в ту реальность, что была до катастрофы? – Она произнесла эти слова спокойно, но не сумела скрыть едва теплящейся, но – надежды.

– Даже боги не могут бывшее сделать не бывшим. Хотя в нашем случае правильнее бы сказать наоборот. То, о чем ты говоришь, теперь для всех, кроме нас с тобой и кое-кого еще, – как раз никогда не бывшее. И попытка вернуться к развилке заведомо обречена. В открытой для моих возможностей реальности ее просто нет…

– Как же тогда твой человек смог найти дорогу в Лондон? Я-то жила еще в прошлой реальности…

– Тоже нет. Ты жила как раз в том временном зазоре, о котором я говорил. И только потому, что я держал этот островок прежней реальности на прямом луче. И потратил столько энергии, что мой Замок начал растворяться в безвременье. Если бы Шульгин не успел тебя вытащить, черед двенадцать часов вы все исчезли бы…

– Тогда что ты мне можешь предложить?

– Я дам тебе возможность остаться человеком и прожить целую новую жизнь. По-настоящему свободную. Не помню кто, но, несомненно, мудрый из землян сказал: «В мире бытия нет блага выше жизни. Как проведешь ее, так и пройдет она…»