Бульдоги под ковром

Воронцов спешил. Из всех туманных и уклончивых слов Антона он сделал для себя главный вывод – надо как можно скорее подготовить судно к плаванию. Словно бы война надвигается, вот-вот разразится, а столько еще не сделано, и упаси бог оказаться в «час Ч» с полуразобранными машинами или без боезапаса на борту…

Но как он все же красив! Внешне напоминая прославленную «Мавританию», пароход имел три трубы вместо четырех, и не такие огромные, а соразмерные. В надстройках тоже чувствовалось неуловимое влияние последних достижений корабельной архитектуры, форштевень получил легкий клиперский наклон, обводы корпуса тоже стали элегантней и рациональней. И главное, чего стремился добиться Воронцов, – чтобы судно выглядело естественно и не вызывало ненужных вопросов в любом году двадцатого века. Начинку корпуса он не собирался показывать никому из посторонних, а при взгляде извне все было совершенно. Включая устройство, имитирующее густой дым из труб, – если доведется попасть во времена угольных пароходов.

Имелось и бортовое вооружение. Вполне достаточное, чтобы отбиться, не от современной авианесущей эскадры конечно, но от парочки линейных крейсеров времен Первой мировой – точно. Да и Второй тоже.

…Воронцов снова включил мотор и медленно скатился прямо к парадному трапу. Встретил его вахтенный биоробот и доложил как положено. Для поддержания дисциплины Дмитрий сделал ему замечание за слабо подтянутый ремень и не слишком надраенные ботинки и взбежал на мостик. Нет, не обманул Антон, парни получились хоть куда. Сейчас и он сам, и все остальные пообвыклись, научились пользоваться их возможностями в полном объеме, а поначалу было немного странно. Особенно женщины смущались в их присутствии. А теперь присмотрелись – и ничего.

Нормальные моряки. Знающие, дисциплинированные, сообразительные. До предела универсальные. Прикажешь – и за пивом в буфетную сбегает, и паровую турбину разберет и соберет. Не в одиночку, конечно, детали там есть тяжелые, но вчетвером – свободно и без всяких подъемных кранов. Воронцов еще раздумывал – а не заказать ли некоторое количество роботесс, женского то есть облика, на роль горничных и тому подобное, потому что не в каждом случае матрос-вестовой может девушкам услужить. Но к окончательному решению он пока не пришел, были у него некоторые сомнения. А вот первая встреча с роботом получилась забавная. Работу Антон предъявил с хорошо рассчитанным эффектом. Такие шутки вообще в его вкусе, вспомнить хоть внезапное появление Наташи…

Проснувшись ранним-ранним утром, Воронцов вышел по персональному капитанскому трапу из каюты прямо на ходовой мостик, полюбовался сквозь мелкий моросящий дождь на бухту и проступающие сквозь туман сопки, опустился на шлюпочную палубу и вдруг увидел у бота фигуру в белой форменке и фуражке-мичманке. Никого из своих быть здесь не могло.

Воронцов еще не сообразил, как отреагировать на появление постороннего на борту, а тот уже его заметил и с места взял крупную рысь. Остановился в четырех шагах, вскинул к козырьку руку.

– Так что разрешите доложить, господин капитан, на вверенном вам судне все в полном порядке. Происшествий нет! – и добавил несколько не по уставу, но почтительно: – Доброго вам утречка…

Неизвестный выглядел колоритно. Здоровенный, на полголовы выше Воронцова, на плечах штангиста – контрпогончики старшего унтер-офицера царского флота, поперек необъятной груди цепочка боцманской дудки, грубоватая, но не лишенная добродушия (так и хочется сказать – морда) физиономия, загорелая и обветренная, закрученные молодецкие усы, татуировка – якорь на тыльной стороне ладони.

– Дозвольте напомнить, вашескобродие, через пятнадцать минут побудка, так что какие будут приказания?

Прямо из «Капитального ремонта» персонаж.

– Да ты кто такой? Откуда здесь?

На лице унтера отразились недоумение и обида.

– Осмелюсь доложить, вашескобродие, старший боцман Иванов. Прибыл из Первого гвардейского флотского экипажа, назначен на должность вашим приказом… – Иванов мучительно пытался понять, шутят их высокоблагородие или здесь какая-то новая командирская причуда.

А Воронцов наконец догадался, в чем дело.

– Благодарю за службу, боцман. Но ты мне вот что скажи, а почему это на корабле часовой у трапа не выставлен? И вместо вахтенного офицера почему ты командиру рапортуешь, а?

Похоже, Иванов растерялся. Он глубоко вздохнул, открыл рот и снова его закрыл. Лицо, несмотря на загар, стало багроветь. Еще бы, такой конфуз. Командир спрашивает, а он не знает, что отвечать…