Вихри Валгаллы

– Это мы скоро узнаем. Поляков вернется через час-полтора, я надеюсь.

– Если вернется…

– Обязательно. Он хорошо тренирован, вооружен и весьма осторожен. Москву знает. Проберется дворами и туда, и обратно в случае чего…

– Вашими бы устами… А чем занимается господин Кирсанов? Я надеялась, что он давно уже добился от своих пленников показаний в полном объеме. И вообще, какой смысл держать в доме профессионального разведчика, если он не может даже узнать, что в городе творится! – Лариса соскочила с подоконника, легко прошла через комнату, поигрывая обтянутыми черным вельветом бедрами и как бы не замечая взгляда, которым сопроводил ее Рудников, остановилась перед большой, на полстены, картой города, провела пальцем линию от их особняка до Новодевичьего монастыря.

– А не лучше ли нам сюда переместиться, под защиту стен, башен и отряда Басманова? Здесь и настоящий штурм можно выдержать. Тем более, как я помню, у вас была договоренность с чекистами об экстерриториальности монастыря?

– Была. Только ведь мы с вами не знаем, чья сторона сейчас верх берет. Я походил, посмотрел, так на улицах черт знает что творится. Митингует всякая сволочь, власть нынешнюю ругает, кто требует труп Ленина на всеобщее обозрение выставить, кто, наоборот, немедленно на Крым наступать, винтовками размахивают, семечками плюются… Только что открывшиеся лавки да пивные хозяева снова заперли, окна деревянными щитами заколачивают. И это правильно, в уличных заварушках первым делом витрины бьют, знаем по семнадцатому году…

– А вот вы и выясните, это, кажется, входит в ваши обязанности! – резко сказала Лариса. – И вообще, сами решайте, я, в конце концов, всего лишь слабая женщина, в ваших военных делах не разбираюсь…

– Да уж кому говорить, – пробормотал себе под нос Рудников, выходя. – Наши бы офицеры так разбирались… – Уважая знания и характер Ларисы, он заодно в душе считал ее немножко шлюхой. Подобно тому, как арабские и иранские мужики относились к европейским и собственным эмансипированным женщинам, позволявшим себе щеголять в мини-юбках и с открытыми лицами. Ну не могла, с точки зрения Рудникова, приличная женщина ходить в таком виде. На фронтах он встречал баб в мужской одежде, так там они носили широченные галифе и шинели, а эта обтянула ноги, как циркачка, и полы кожаной куртки едва прикрывают круглую задницу… Сил нет терпеть.

ГЛАВА 17

Схема заговора верхушки ВЧК и примыкающих к ним некоторых руководителей второго эшелона ЦК и Совнаркома была проста до примитивности и любому нормальному человеку, отягощенному опытом второй половины ХХ века, была бы ясна как на ладони, стоило только получить о нем самую поверхностную, но достоверную информацию…

…Агранов в своем кабинете на шестом этаже лубянского дома бросил на рычаг трубку одного из трех телефонов. Ситуация раскручивалась стремительнее, чем он успевал ею овладеть. Значит, для него – пока неблагоприятно. Он даже не совсем понимал, почему так вдруг случилось. Казалось, «второй октябрьский переворот» удался полностью и окончательно. Больше половины «ленинцев» из состава ЦК были арестованы и обезврежены в одночасье, командование Московского военного округа во главе с Мураловым относилось к «твердым троцкистам» и полностью контролировало настроение в частях, власть в ВЧК тоже была поделена «справедливо», без каких-либо серьезных разногласий, народ получил наконец то, из-за чего упорно, то исподтишка, то с оружием в руках сопротивлялся советской власти, – свободу торговли и продналог взамен продразверстки, война, черт возьми, закончилась, и вот на тебе!

Неужели он чего-то не предусмотрел? Ему казалось, что по крайней мере на ближайший год никаких серьезных разборок в стане победителей не будет. Исторический опыт всех уже случившихся в мире революций и переворотов об этом свидетельствовал.

Он взглянул на изрисованный красным и синим карандашами лист бумаги. Бывший начальник секретно-политического отдела, а теперь первый заместитель председателя и непременный член коллегии ГПУ Яков Агранов не умел размышлять без графического сопровождения полета своей фантазии. Беда была и в том, что он потерял ориентировку, как пароход в тумане, и не знал, кому сегодня можно доверять, а кому – нет, кто из бывших соратников остается верен, а кто затеял собственную игру с непонятными целями. Поэтому слишком много пришлось изобразить вопросительных знаков, больших и маленьких.