Вихри Валгаллы

…После ухода Шульгина с Левашовым Троцкий минут десять сидел молча, подперев руками голову. Агрессивный напор представителя загадочного «Союза пяти» ему даже чем-то импонировал. В данный исторический момент иметь такого союзника, тем более тайного, крайне полезно. Появляется простор для политических комбинаций. Выяснить бы только поскорее, какие силы прячутся под маркой этого «Союза»? Безусловно, могущественные, раз бросили вызов не только Антанте, но и финансовой империи Парвуса и К°. Бумаги Трилиссера, безусловно, подлинные, а это такой щелчок по носу… Да нет, где там по носу. Это сокрушительный удар сапогом по яйцам! И все эти бесчисленные миллионы теперь в полном распоряжении его, Льва Троцкого. Призрак политической катастрофы и военного поражения, три года преследовавший советское руководство, заставлявший идти на любые авантюры и одновременно готовиться к бегству за границу, кажется, пока скрылся из виду. Так, может, действительно принять предложение любезнейшего Александра Ивановича, попытаться забыть на время о мировой революции и начать строить нормальное государство на доставшемся куске России?

А вот интересно, куда это он собрался ехать? Нет, куда – понятно, дальше рельсов не уедет, но вот зачем? Бронепоезд, конечно, дадим, укомплектуем самыми надежными и проверенными людьми из тех, кто два года ездил на знаменитых, наводивших на страну ужас «поездах Троцкого». И помогут Александру Ивановичу, и защитят, если что, и ни одного шага без внимания не оставят. И за аграновскими ребятами тоже присмотрят. Главное же – заодно можно использовать Шульгина как беспристрастного ревизора. От его хитрого глаза ничего не укроется, привезет совершенно объективную картину – чем дышат и кого поддерживают партийные и чекистские кадры вдоль всей Сибирской магистрали.

И моряков ему можно отдать. Нам в ближайшие годы флот и вправду не нужен. А когда потребуется – обеспечим собственными кадрами, объявим комсомольский призыв… Только вот… не аграновское это дело, тут нужно через другие инстанции решать. Отдать белым всех, кто сам захочет к ним перейти, а заодно десяток-другой абсолютно надежных партийных товарищей вроде Раскольникова-Ильина и ему подобных царских мичманов и лейтенантов. Покаются, мол, виноваты, служили из страха за судьбы семей, а сами только и ждали подходящего момента. Выдадут кое-какие важные тайны, искупят вину, а там постепенно достигнут высоких должностей и чинов. Жизнь не сегодня кончается, и лет через пятнадцать свой человек на посту комфлота или морского министра вражеского государства может оказаться позарез необходим…

ГЛАВА 3

Троцкий не обманул, и в условленное время в депо станции Москва-Ярославская Шульгина ждал поезд, готовый к путешествию через всю Россию, к границе с Дальневосточной республикой, а при необходимости – хоть до самого Тихого океана. Как раз на днях Конференция областных правительств Амура, Приморья и Забайкалья в Чите приняла решение об объединении и сформировала правительство ДВР на основе широкой многопартийности и признания незыблемости частной собственности. Японские войска эвакуировались из Забайкалья, Семенов отступил в Маньчжурию, и формально независимая «буферная республика» фактически превратилась в вассальное государство, руководимое директивами ЦК РКП и Наркоминдела РСФСР.

Экспедиция Шульгина официально считалась секретной, но все, кого это хоть в малой степени интересовало, знали, что Народно-революционная армия ДВР организационно является Отдельной армией Советской России, и для оказания ей практической помощи Реввоенсовет направляет в Читу группу советников и военспецов.

Двое суток ушло на сборы, формирование эшелона, погрузку припасов на долгий, неизвестно что сулящий путь. Шульгин догадывался, что предстоит отнюдь не легкая прогулка – пять суток туда, столько же обратно и пару дней на решение всех вопросов с иркутскими товарищами.

Это вам не мирное советское время и не знаменитый, всегда ходящий строго по графику экспресс «Россия». Поэтому он положил себе срок – месяц. Только что закончившаяся война, разруха, изношенная до предела нитка единственного железнодорожного пути, нехватка чего угодно, начиная от угля и какого-нибудь некстати лопнувшего подшипника. Но он имел вкус именно к таким вещам – сборам в долгие путешествия, составлению списков снаряжения и припасов, моделированию самых невероятных ситуаций, могущих сложиться в пути.