78  

– Все сделаем сей момент, Александр Иванович. Да я и сам подъеду, это ж сколько мы с вами не виделись… Докладываю, кстати: ребята, что вчера прибыли, размещены, приступили к несению службы. Людишки, ими доставленные, как вы и распорядились, посажены под замок, порознь. Полковник тоже на связь выходил, распоряжений никаких не отдал.

– Хорошо, Виктор Петрович, приезжайте, буду рад. Часа хватит? Вот через час и приезжайте…

Левашов с Ларисой появились минут через двадцать, и по их лицам Шульгин понял, что не ошибся. Губы у девушки припухли и глаза блестели, а Олег выглядел утомленным и совершенно счастливым.

«Ну и слава богу», – подумал Сашка. Больше всего он остерегался возникновения прочного треугольника. Но Лариса, кажется, не обманула, пообещав считать дорожное приключение лишь не стоящим внимания эпизодом.

– Присаживайтесь, голубки, – с отеческой усмешкой сказал Шульгин. – Скоро Рудников с охраной приедет, и я буду спокоен за вашу безопасность и благополучие, и еще я позвонил Ястребову, чтобы его тетушка у себя на улице подыскала парочку надежных женщин средних лет, – при этом он подмигнул Ларисе, – на должности кухарки и горничной. Такой домик следует содержать comme il faut[3]. А теперь докладывай общественно-политическую ситуацию. И тащи коньяк, если есть.

Огонь в камине уже пылал вовсю, волны теплого воздуха вытесняли из холла на лестницу промозглую сырость, а алые блики оживляли своей игрой мутный свет пасмурного утра.

Лариса устроилась с ногами в кресле поближе к огню и приготовилась слушать, грея пальцы о фарфоровую кружку со сдобренным доброй порцией коньяка кофе.

Обстановка в столице Советской России, как ее описывал и представлял Олег, внешне выглядела спокойной и даже благополучной. Согласно негласному договору, заключенному с Троцким перед подписанием мирного договора, Левашов получил статус как бы представителя американских внепартийных социалистов, сочувствующих коммунистическому эксперименту в России. Новиков в свое время долго вкручивал новоиспеченному председателю Совнаркома, что они и вообще-то вмешались в ход гражданской войны только оттого, что, будучи убежденными демократами плехановского толка, не могли терпеть жестокой братоубийственной войны между столь близкими по убеждениям политическими группировками, как врангелевская и, условно говоря, троцкистско-бухаринская. Андрею пришлось долго играть словами и понятиями, цитировать то Маркса, то Ленина – дореволюционного, Плеханова, Каутского, Бернштейна и труды самого Троцкого, написанные на десятилетие позже. Без ссылок на автора, разумеется. Не зря он в свое время обучался на спецкурсе при журфаке МГИМО и до одурения конспектировал и заучивал первоисточники наряду с «Критикой буржуазных политических теорий».

В итоге Лев Давыдович согласился (или умело сделал вид), что в обмен на солидную материальную помощь и гарантию ненападения со стороны Югороссии можно будет, в параллель с Коминтерном, учредить в Москве представительство «идейно близкого» ревизионистского движения. Вообще-то Новиков подразумевал, что миссия Левашова будет играть роль теневого посольства с функциями, близкими к таковым у представительств США в банановых республиках эпохи «холодной войны». Хотя вслух об этом не говорилось. Первый месяц работы Левашова давал основания считать, что свои обязательства Троцкий выполняет. А что ему оставалось делать? Получив в управление разрушенную трехлетней гражданской войной страну с нежизнеспособной экономикой, Красной Армией, не слишком отличающейся (за исключением десятка сравнительно дисциплинированных и боеспособных дивизий) от гигантского скопища силой мобилизованных дезертиров и идейных мародеров, то и дело вспыхивающими крестьянскими бунтами, угрозой массовых забастовок в Петрограде и зловещей тенью готовящегося Кронштадтского восстания, хитрый и куда более реалистичный, чем Ленин, политик, Троцкий понимал, что спасение сейчас в мирной передышке, новой экономической политике и еще не сформулированной стратегии игры на межимпериалистических противоречиях Запада.

Олег бывал у него почти ежедневно. Институтского образования, университета марксизма-ленинизма и постоянной работы с литературой, имеющейся в памяти компьютера, Левашову хватало, чтобы на равных дискутировать с умелым полемистом Троцким о перманентной революции и перспективах конвергенции коммунистической РСФСР и буржуазно-демократической Югороссии.

  78  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×