Билет на ладью Харона

Вам, Плиев, разрешаю курить и бить нашего гостя в зубы, если не прекратит надоедать белым людям своими дурацкими разговорами и мешать нам наслаждаться погодой и пейзажами.

Глава четвертая

Последние два месяца обстановка в стране, точнее, отношения между Великим князем Олегом Константиновичем, Местоблюстителем Императорского престола, и российским правительством, размещавшимся в Петрограде, не слишком заметно для постороннего глаза, но очевидно для посвященных накалялись.

Виноваты в этом, пожалуй, были обе стороны. А еще точнее, сейчас просто задымила фитилем бомба, заложенная под фундамент государственности еще в далеком двадцатом году.

Парламентская республика согласно решению Учредительного собрания, закрепленному Конституцией, второпях и не слишком умело скопированной с британской, несла в себе означенную мину в виде института Местоблюстительства (в просторечии – регентства), представляющего собой странный компромисс между идеями Президентской республики, парламентской и конституционной монархии.

Больше семидесяти лет большого вреда от такого политического гибрида не чувствовалось, скорее всего, потому, что в период восстановления политических структур России после кровопролитной и разрушительной Гражданской войны, бурного экономического роста 20–30-х годов, создания Тихо-Атлантического союза, почти двадцати лет локальных войн и миротворческих операций по его периметру сам факт существования регентства почти никого не интересовал.

Ну, существует там, в Москве, что-то такое, никому не мешает, есть не просит, ну и бог с ним.

Однако, как нередко уже бывало в истории, в полном соответствии с принципом Питера, «если неприятность может произойти, рано или поздно она происходит».

Как-то так сложилось, что одновременно на постах Местоблюстителя и премьер-министра российского правительства оказались люди волевые, уверенные в себе, по-своему амбициозные. Причем инициативу конфликта взял на себя глава исполнительной власти, что объяснимо.

Олег Константинович принадлежал к династии, на свою должность был избран пожизненно, до определенного момента на какую-либо реальную власть за пределами вверенного ему Московского военного округа и Гвардейского корпуса не претендовал.

Господин же Каверзнев Владимир Дмитриевич, председатель победившей на выборах 1996 года партии социалистов-революционеров (правых), во-первых, лично был настроен крайне антимонархически, числя в своих учителях и предшественниках таких тираноборцев, как Борис Савинков, Михаил Бакунин и др. Во-вторых, в силу особенностей характера он с трудом скрывал раздражение при одной мысли о том, что в центре России имеется территория размером со среднее европейское государство, де-факто ему неподвластная. А в-третьих, господин Каверзнев лелеял мечту о преобразовании России в президентскую республику по французскому типу, а на посту президента видел, естественно, себя.

И вот тут-то фигура и должность Олега Константиновича возникала перед внутренним взором премьера во весь свой зловещий рост. Не только в буквальном смысле, хотя физический рост князя достигал двух метров и он внешне был удивительно похож на августейшего прапрадеда, Александра Второго Освободителя.

По замыслу членов Первого (и до сей поры последнего) Учредительного собрания, в случае попытки со стороны какой угодно политической структуры посягнуть на неизменность Конституции и государственного устройства державы Российской именно Местоблюститель во главе подчиненной ему Гвардии обязан был «таковое посягательство со всей потребной быстротой и решительностью пресечь». Затем, после необходимых консультаций с «лояльными Конституции и российской государственности общественными силами», либо назначить новые выборы в Государственную думу, либо созвать Второе Учредительное собрание или даже – Земский собор.

А в таком случае, и это прекрасно понимал господин Каверзнев, вероятность восстановления в России полноценной монархии, может быть, даже и самодержавной, становилась до неприличия высока.

Вот и приходилось премьеру уже шестой год демонстрировать Великому князю свое полнейшее расположение и дружелюбие, все это время мучительно размышляя, как же из такой историко-правовой коллизии выбраться с полным для себя преферансом^[7].

Не сразу, но суть происходящего стала ясна и князю. Он и сам был неплохим аналитиком, а в его ближнем окружении подобрались настоящие асы политических интриг, вроде того же генерала Чекменева, близкого личного друга и серого кардинала по совместительству, председателя военно-исторического клуба «Пересвет» генерала Агеева и многих других персон аналогичного калибра.

---

7 Игра слов. Преферанс – одновременно преимущество (фр.) и редкая комбинация в одноименной игре, когда получивший ее игрок практически «раздевает» партнеров. Аналог флеш-рояля в покере.