Замороченные

— Дотла.

— Было бы просто классно, если бы этим американцам удалось их поймать. Вот было бы здорово!.. Мы тогда смогли бы всем рассказывать, что принимали участие в расследовании преступления и помогли задержать двух особо опасных преступников. Жаль, что нам не удалось запомнить их имена!

— Да уж, это точно. Но они ведь называли друг друга только «солнышко» да «крошка»… Будто издевались над нами. А ты помнишь, что случилось, когда она упала? «Ты в порядке, крошка?» Ух, и разозлилась же она! Только и процедила сквозь зубы: «Да, солнышко». Все это как-то странно, правда?

— Если честно, у меня это вылетело из головы.

— Солнышко, крошка, солнышко, крошка. Осатанеть можно.

— Как ты думаешь, может мне следует позвонить тому американскому сыщику, который недавно здесь был?

— А зачем?

— Рассказать ему, как они друг друга называли.

— Ты думаешь?

— А почему бы и нет?

— Ладно, мне пора закругляться. Мать снизу орет, чтобы я освободила телефон.

Клара положила трубку и снова уставилась в окно. Почему бы и не позвонить? Делать-то мне нечего, того и гляди, завою с тоски, думала она. Клара решительно вытащила из сумочки визитку Джека Рейли и набрала его номер.

32

По дороге к Джеральду Джек позвонил Кифу и поручил ему узнать об Анне Хейгер все, что только возможно.

— Около восьми лет назад она внезапно исчезла, будто сквозь землю провалилась, — объяснил Джек. — А вскоре после этого, откуда ни возьмись, появились эти Джейн и Джон Доу — свалились как снег на голову.

— Непременно этим займусь, босс. У меня для вас тоже кое-что есть. — Киф рассказал Джеку об абонентском ящике в Сафферне, куда была послана кредитная карточка, которой преступники расплачивались в замке Хеннесси, а также о краже ожерелья в торговом центре Нануэта. — По правде сказать, это совсем не их стиль, но тем не менее сегодня вечером я планирую подъехать в этот торговый центр, чтобы посмотреть видеозаписи, сделанные камерами наблюдения, а заодно побеседовать с продавщицей из ювелирного салона, которая демонстрировала ожерелье неким мужчине и женщине.

— Попытайся узнать, не показался ли ей странным его смех и не жевала ли его спутница мятную жевательную резинку или что-нибудь в этом роде, — с сухим смешком предложил Джек.

Киф хмыкнул:

— Начальник службы охраны сказал мне, что эта леди себя не помнит от гнева, а это нам на руку. Что-то подсказывает мне: ей найдется, что порассказать.

*

Было уже четверть шестого, когда Риган с Джеком подъехали к дому Джеральда. Не успели они поставить машину у входа в его симпатичный домик, как у Джека затрезвонил сотовый телефон. Звонила Клара, администратор из спортзала «Будь здоров». Джек внимательно выслушал ее рассказ о том, какие ласкательные словечки использовали Джейн и Джон Доу при обращении друг к другу.

— Значит, «крошка» и «солнышко»? — переспросил Джек.

— Ага. У меня это вылетело из памяти, а моя подруга Мэйбет напомнила.

— Большое спасибо, Клара. Мы полагаем, что настоящее имя этой женщины — Анна. Это вам о чем-нибудь говорит?

— Нет, но я спрошу Мэйбет, может, ей это о чем-нибудь скажет.

Джек улыбнулся:

— Хорошо. Еще раз огромное вам спасибо. Если вы или ваша подруга Мэйбет еще о чем-нибудь вспомните, не сомневайтесь, сразу же звоните.

Джек выключил телефон и положил его в карман пиджака.

— «Крошка» и «солнышко»? — переспросила Риган, когда они с Джеком шли по тропинке, ведущей к входной двери в дом.

— Наша подруга Клара утверждает, что перед забегом те двое обращались друг к другу именно так, — ответил Джек, пожимая плечами.

— Иногда и мои родители зовут друг друга «крошкой» и «солнышком». — Риган позвонила в дверь и улыбнулась. — Кто знает? Может, они тоже ведут двойную жизнь. А может, наши Джейн и Джон Доу — обыкновенная любящая пара.

— А может, они слишком умны, чтобы на людях называть друг друга по имени.

— Тогда почему, спрашивается, у него не хватило ума удержаться от своего нелепого смеха?

— Разумное возражение, — согласился Джек.

Дверь настежь распахнулась.

— Добро пожаловать! — обрадовался Джеральд. — Проходите! Проходите!

Стоило только Риган переступить порог гостеприимного дома кузена, как у нее сразу возникло ощущение, будто она прожила здесь всю жизнь. А между тем десять с лишним лет промелькнуло с тех пор, когда она в последний раз приезжала сюда вместе с Кит. Ей запомнились небольшие уютные комнатки, увешанные семейными фотографиями. На одной из них были запечатлены в день своей свадьбы их с Джеральдом общие прадед и прабабка. Большинство людей на снимках, родственников Риган, были, как и она, типичными кельтами: иссиня-черные волосы, матово-белая кожа и синие глаза. Это мои корни, подумала Риган. Мы все одной крови, или, как выражается моя мама, наши гены увиты трилистниками. Нет ничего удивительного в том, что я чувствую себя здесь как дома.