Два шага до горизонта

Граис уже почти не видел, что происходит вокруг него. Та картина, которую воспринимало зрение, прежде, чем отпечататься в сознании, преломлялась в заблокированных наркотиками нервных клетках, рассыпалась на тысячи мельчайших осколков, которые затем собирались в причудливую мозаику, не имеющую ничего общего с оригиналом. Дополненная раскрепощенным воображением, она превращалась в некую новую реальность, лежащую за пределами бытия.

Но Граис не собирался бездумно наслаждаться феерическими картинами. Погружаясь все глубже в водоворот изысканных красок и причудливых образов, он тем не менее постоянно сохранял контроль над небольшим участком сознания, в котором была заложена программа приоритетов.

Этому трюку в свое время научил Граиса Месс-ди-Месс. Конечно же, использовать в таком случае полагалось не жуткую смесь наркотических снадобий, а собственную психическую энергию, усиленную психопреобразователем, но сейчас у Граиса не было иного выбора. Провести корректировку сознания в ускоренном режиме с помощью программы приоритетов можно было, только находясь в полубессознательном состоянии, когда воздействие внешних раздражителей сведено к минимуму.

Граис опрокинулся на спину, охваченный приступом судорожной дрожи. Лекарь бросился было к нему на помощь, но Сирх властным жестом остановил его.

– Он убьет себя, – едва слышно произнес лекарь.

– Он сам сделал свой выбор, – так же тихо сказал Сирх.

Граис не видел и не слышал, что происходило вокруг него. Он не ощущал своего тела, корчащегося в судорогах на постели. В потоке энергии и света, ставшем пристанищем для сознания Граиса, тело не имело права на существование. Сознание ксеноса, выброшенное за пределы пространства и времени и избавленное от помех, с колоссальной скоростью изменяло свою структуру в соответствии с программой новых приоритетов.

Когда Граис пришел в себя, ему казалось, что с того момента, как он сделал последний глоток приготовленного лекарем снадобья, прошло всего лишь несколько мгновений. Он медленно поднялся, выпрямил руки и разжал сведенные судорогой пальцы, отпуская измятое покрывало. Тут же оказавшийся рядом с Граисом лекарь схватил его за запястье, нащупывая трясущимися пальцами пульс.

– Я думал, ты уже не вернешься назад, – покачал головой Сирх.

– Плохо ты меня знаешь, – Граис с трудом сложил губы в подобие улыбки.

– Тем не менее тебе нужно отдохнуть, – строгим голосом заметил лекарь.

– Конечно, – не стал спорить Граис.

Поразительная легкость во всем теле делала его снисходительным и покладистым. Головная боль полностью прошла. А ворох проблем, копившийся последние дни и быстро спрессовавшийся в плотный, неподъемный ком, к которому невозможно было подступиться ни с какой стороны, бесследно исчез. Оставшаяся на его месте звенящая пустота казалась непривычной и даже немного пугающей. Но Граис по собственному опыту знал, что это временное явление. Ощущение пустоты исчезнет, как только он сконцентрирует все свое внимание на решении задач первостепенной важности, прошедших сквозь частое сито программы приоритетов.

– Я в порядке, – оттолкнувшись руками от кровати, Граис одним движением поднялся на ноги.

Его чуть повело в сторону – сказалось остаточное воздействие наркотического дурмана, – но он тут же восстановил контроль над собственным телом.

– Страшно хочется есть, – улыбнувшись, смущенно признался Граис.

– Я сейчас прикажу накрыть стол в обеденной комнате, – быстро поднялся на ноги Сирх.

– Не стоит, – чуть приподняв руку, остановил его Граис. – Лучше пусть принесут еду в комнату для гостей.

– Тебя тяготит мое общество? – кривая усмешка скользнула по губам Сирха, но в голосе его явственно прозвучала обида.

– Если и тяготит, то в гораздо меньшей степени, нежели общество моих товарищей по посольской миссии, – с ироничной улыбкой на губах ответил Граис. – Однако они, как малые дети, нуждаются в постоянном присмотре. А я уже и без того надолго оставил их без внимания.

– Трудно жить, никому не доверяя, – с пониманием покачал головой Сирх.

– Я относился с доверием к твоему сыну, – сказал Граис.

При упоминании о сыне лицо Сирха помрачнело. Жестом он велел лекарю выйти из комнаты. Тот быстро собрал свой склянки и инструменты, суетливо поклонился и выбежал за дверь.

– Ты уверен, что Килос жив? – не глядя на Граиса, негромко спросил Сирх.