88  

– Мы успели забрать из Африки роту во главе со знаменитым «медузобойцем», – сказал Олег, и тут же позади него появилось мужественно-хитрое, как у старшего прапорщика будущих времен, лицо капитана Ненадо, все еще одетого в англо-бурского покроя форму цвета хаки.

– Здравия желаю, Александр Иванович. Два взвода уже переправлено. Их там оставить или к вам половину перекинуть? Ирине Владимировне я представился и тот же вопрос задал.

Дипломат капитан, ох и дипломат. Так потому и жив доселе, и из фельдфебеля до капитана дослужился.

– Непременно всех – там. Очень меня подозрение мучит, что в самое ближайшее время главный удар будет нанесен именно по центру. Если их стратеги понимают в своем деле не меньше нашего.

– Присоединяюсь, – кивнул опытный капитан. – Со мной сорок пять человек, много тяжелого оружия, в том числе минометная батарея. Поддержим девочек, – многозначительно усмехнулся он. Конечно, Левашов его ввел в курс дела. А какая ж это радость для старорежимных боевых офицеров, если им придется взаимодействовать с целым батальоном (по новым штатам) амазонок, имеющих облик «смолянок»![61] – А вы, ваше превосходительство (удивительно умел Ненадо переходить с имени-отчества на воинский чин или титулование, по настроению и обстановке), здесь сильно не задерживайтесь. Средств ПВО вам на час боя хватит, если быстрее не справитесь. А потом бросайте все – и к нам.

– Это уж как сложится, Игнат Борисович, как сложится, – в той же тональности ответил Шульгин. Теперь капитан казался ему странной импровизацией актера, играющего бравого солдата Швейка и полковника Дроздовского[62] одновременно.

Тут и Новиков наконец подлетел на новом флигере. Выскочил, приветственно потрясая над головой сцепленными ладонями.

– Ты где так долго? – осадил его Сашка. – Без связи черт знает что в голову приходит…

– Поковырялся я там и при всей своей технической неграмотности сообразил, как с бронеходов на флигер дополнительный боезапас переставить. Получилось… Я думаю, – сказал он после короткой паузы. Все ж таки инженеры и специалисты его сейчас слушали. Исключая Шульгина и Ненадо.

– Посмотри, Олег…

Левашов посмотрел.

– Все здорово. Функционирует. Контакты стандартизированные, пушки однотипные. Теперь у вас «снарядов» вволю.

– И я так подумал, у меня этими «аккумуляторами» весь отсек завален. Двадцать штук. На сутки хватит.

«Сутки, – внутренне усмехнулся Ненадо. – Ты сначала час проживи. Видели, знаем».

Однако сам, невзирая на скептический настрой, прожил на разных войнах не час и не сутки, а теперь уже двенадцать полновесных лет. Если по закону, год за три – тридцать шесть получается, по Малинину и Буренину.[63]

Пока Шульгин, роботы и капитан разбирались со средствами огневой поддержки, Андрей отозвал в сторону Левашова.

– Так что там с Лихаревым?

– Ты сказал – я сделал, – ответил Олег. – Не так и трудно. И Валентин, и девчонки в порядке. Им я ничего не говорил, а Валентину сказал. «Пусть она поплачет, ей ничего не значит», – не совсем к месту вспомнил он Лермонтова.

– Ты лучше остальной текст вспомни. Не вернусь, моей «племяннице» объясни: «Что умер честно за царя, что плохи наши лекаря, и что родному краю поклон я посылаю».

«Скажи, что я писать ленив, что полк в поход послали, и чтоб меня не ждали», – неожиданно продолжил Ненадо, подойдя как-то сбоку.

– Да, Игнат Борисович, позавидуешь вашей начитанности, – оторопело удивился Новиков.

– О чем вы! Это мы в учебной команде проходили. Штабс-капитан Енгалычев наизусть требовал. Вы, говорит, будущие фельдфебели, может, больше ни одной книжки в жизни не прочтете, по врожденной глупости, окромя Уставов, а уж поручика Лермонтова – извольте. Или – никаких увольнений до самого выпуска.

– Умнейший был человек, – подумав, сказал Шульгин.

– В чем-то, – согласился Ненадо. – А вот в армию пойти (он, естественно, подразумевал белую) ума не хватило. Так и сгинул где-то.

Но обстановка не предполагала долгих рассуждений на отвлеченные темы.

Одна из патрульных «медуз», какими-то из своих локаторов обнаружившая физическое скопление и мысленное шевеление в локальной точке «классовых врагов», стрельнула, не очень прицельно, разрядом в сотню киловольт.

Метра четыре броневого остекления просто испарилось, остальной разряд ушел по стволу станции в землю.

Реакция робота с нашивкой «Боб Динамит» соответствовала его имени. Агрессивностью и взрывным характером. За разговором люди не заметили, как им были приведены в боеготовность «Иглы».

  88  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×