При этом преферансисты, судя по всему, имели основания опасаться внезапного вторжения серьезного противника. Не для защиты же от квартирных воров один охранник с автоматом дежурил в прихожей, другой – возле кухонного окна, рядом с которым проходила пожарная лестница, еще два – в квартире напротив, контролируя лестничную площадку и дверь лифта.
Вдобавок у каждого из присутствующих на тайной вечере в карманах или плечевых кобурах пригрелись пистолеты отнюдь не дамских моделей: не меньше девятимиллиметровых калибров, с магазинами на восемнадцать и двадцать патронов. Но это уже дань старым привычкам. На самом деле пуля, пусть и в мельхиоровой оболочке, – не способ решения мировых проблем.
Дорого бы дали Тарханов с Чекменевым за возможность иметь в этой квартире подслушивающие устройства, а еще лучше – видеокамеры.
Но чего нет, того нет.
А обсуждали картежники то, что интересовало княжеских контрразведчиков больше всего на свете.
Чекменев наверняка бы рад был узнать, что господа в арбатской квартире пребывают в растерянности. Но только это его и обрадовало бы. Во всем остальном оснований для оптимизма для него не просматривалось.
Речь шла как раз о неудавшемся покушении на Олега Константиновича.
– Семь первых!
– Вторые.
– Восемь первых!
– Забирайте. Мы можем быть уверены, что все члены бригады погибли?
– Их и играю. Ваше слово?
– Пас.
– Свой.
– Возвращаю.
– На девяносто девять процентов. По крайней мере ментаскопы показывают только фон. Ни малейших следов матричного излучения. Причем следует отметить, что семеро умерли сразу, а Постный жил до утра. После чего его сигнал тоже погас. Значит… Значит, если мы и проиграли этот сет, то не всухую.
– При условии, что перед смертью Постный не раскололся…
– Исключено. Нечем раскалываться. Нужная зона памяти у него просто выгорела. Но я ваш оптимизм все равно не разделяю. К сожалению, посетить место акции до сих пор невозможно, казаки и жандармы плотно блокировали район. Тела родным для погребения не выдали, вообще никому ничего не сообщают, а ведь уже пошли запросы во все инстанции. Непростые люди пропали. Поехали на охоту – и без вести. Научная общественность волнуется, слухи пошли…
– Какие слухи? – Господин, игравший восьмерную, взял девятую взятку, с удовольствием записал шестерку в пулю. Выглядел он как товарищ[83] управляющего банком. Не сам управляющий, а персона на ступеньку ниже, но с правом решающего голоса.
– Какие? Очень умело распускаемые, не иначе как самой службой безопасности. Что вроде бы объявилась в подмосковных лесах банда беглых с каторги поляков, ранее осужденных за государственные преступления. Теперь они пробираются на родину, по пути грабят и убивают. Даже якобы на князя напали, когда он в своем имении охотился. И нашу работу на них списывают, и вообще все нераскрытые преступления и даже транспортные происшествия.
– Вполне, кстати, неглупая идея…
– Как будто вы раньше думали, что у Чекменева дураки работают.
– А нам-то какая от того польза или наоборот? Разработку они как вели, так и вести будут.
– Да вы тасуйте, тасуйте. И сдвинуть дать не забудьте. Польза та, что в этот костерок и своих дров подкинуть можно. Скажите там своим в «Ведомостях» и «Новой», чтоб сообразили, какие матерьяльчики в жилу будут. И вперед.
– Девять без козыря. С тройной бомбой!
– Нет, господа, ну кому прет, так прет. Пас, естественно.
– Я тоже не поп, и не студент[84]…
– Хотя и генерал. Так пас?
– Пас, пас…
– Сыграно.
– Хоть покажите.
– Чего показывать. Пас, значит, пас. Меня сейчас вдруг совсем другая мысль заинтересовала. Совершенно неожиданно, кстати. А зачем оно, по большому счету, нам, здесь и сейчас присутствующим это нужно?
– Что именно?
– Да именно все! У нас что, головы на плечах лишние? Великий князь кому-нибудь лично насолил? На министерские посты кто-нибудь претендует? Если контрразведка сгребет, не откупимся…
– Я что-то вас не совсем понимаю, Андрей Платонович! Не поздновато ли задумываться начали? Сейчас с тележки соскакивать – и ноги, и шею сломать можно.
– Господа, так мы играем или что? Карты сданы.
– Подождите, Аршавир Богданович, тут разговор интересный завязывается.
Поименованный армянин, весьма похожий на актера Императорских театров в амплуа резонера, профессионально воздел глаза к небу, одновременно пожал плечами и развел руками, после чего махом выпил рюмку водки.
83
Товарищ (министра, управляющего и т п.) – по нынешнему первый заместитель.
84
Имеется в виду поговорка преферансистов: «На девятерной игре вистуют студенты, попы и генералы. Первые от бедности, вторые от жадности, третьи от нечего делать».