41  

Гениально придумано. С одной стороны, намек на нынешнюю слабость российских властей и царящие там пораженческие настроения, с другой – неприкрытая угроза немцам. Для них-то «спорные территории» – чуть не четверть всех нынешних коренных германских земель, и, если что начнется, никому мало не покажется.

И еще один крючочек на ту же тему и из тех же «источников» – неподтвержденная, но весьма правдоподобно выглядящая информация о том, что отмечены контакты между некими близкими к Великому князю частными лицами и находящимися на полуподпольном положении национал-социалистами и отставными офицерами из «мифической» организации «Стальной шлем».[26]

Речь на этих переговорах якобы шла о совместных антиправительственных выступлениях в случае неудовлетворительного, с их точки зрения, решения польского вопроса. Предполагается, что, опираясь на сочувствующие воинские части рейхсвера и великокняжеской гвардии, крайние националисты обеих стран готовят одновременный военный переворот, после чего может быть создана своего рода российско-германская уния по типу бывшей Австро-Венгрии.

О чем-то подобном князь и сам в свое время подумывал всерьез. Совсем, кстати, неглупая мысль, которая очень многим может показаться привлекательной, а главное – реализуемой. И, естественно, – кошмар для Франции (прежде всего Франции), да и прочих участников европейского концерта.[27]

Олег Константинович был согласен с Чекменевым – в ближайшее время следует ждать зондирующих звонков, писем, а то и предложений о личных встречах ну, может быть, и не от первых лиц мирового сообщества, но и не от последних тоже.

Потому он и тянул время, несколько заморозив реализацию детально согласованного с Каверзневым плана. Хотя все было готово, и собрать Правительство и Государственную думу можно хоть завтра.

Но предпочтительнее, само собой, сначала дождаться реальных результатов, всходов уже посеянных семян смуты в станах и врагов, и союзников, дезорганизовать и деморализовать их настолько, чтобы потом любой бескровный выход из ситуации показался им благом и крупным выигрышем.

А что же происходит на Западном фронте на самом деле?

Ничего особенно страшного. Россия и не такое видела и переживала. Конечно, очень неприятно читать в сводках, что ровно половина Привислянского края, западнее линии Данциг – Люблин, фактически не контролируется законной властью, губернские и уездные правительственные учреждения разгромлены. Держатся лишь батальонные и полковые военные городки за пределами крупных городов и, разумеется, пограничные заставы на германской и чешской границах. Уж те-то так просто не возьмешь!

Число вооруженных инсургентов колеблется от двухсот до трехсот тысяч, и отмечается процесс их консолидации, формирования почти регулярных полков и даже бригад. Причем разведка сообщает, что мятежники не испытывают недостатка в командном составе. Кроме волонтеров из Малопольши и населенных поляками германских земель, на сторону мятежников перешло несколько сот российских офицеров польского происхождения и еще большее число начальствующего состава иных военизированных структур.

Ну с этими-то в свое время разговор будет короткий – если не расстрел на месте, то военно-полевой суд, и все равно стенка. А может быть, лучше – виселица!

И будет это совершенно правильно, поскольку измена присяге не извиняется никакими соображениями, как бы возвышенно они ни были оформлены для собственного самооправдания.

Кроме того, как военный человек, Олег Константинович считал процесс формирования «Народовых сил збройных» для собственных планов более полезным, чем вредным. Чем более крупными, структурно организованными будут вражеские войска, тем проще и легче их будет в нужный момент уничтожить. Вместе с лагерями базирования, складами, транспортными средствами, прочей инфраструктурой, а также многочисленными пособниками и сочувствующими, которые гораздо виднее, когда оказывают содействие легализованным структурам, а не рассеянным по лесам бандам в десять-двадцать человек.

На занятой мятежниками территории вовсю идут этнополитические чистки. Русские, украинцы, белорусы, да и поляки, «запятнавшие» себя сотрудничеством с русскими властями, или просто чересчур обрусевшие, изгоняются, откуда только можно, в том числе и из занимаемых домов и квартир, если на них находятся претенденты из числа «национально мыслящих». В зависимости от преобладающих в каждом конкретном воеводстве и уезде настроений, с той или иной степенью жесткости осуществляется депортация или интернирование «нежелательных элементов».

  41  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×