69  

А по положению одного из начальников бригадных служб Вадим вполне отчетливо знал, что и как должно делаться в масштабах части и ее подразделений. В том числе содержание боевого приказа, временные нормативы, построение батальонных и полковых колонн по БУП-85[50], нормы всех видов довольствия и еще очень много разных тонких моментов, которые постигаются лишь собственной шкурой.

Ему обязательно нужно было успеть еще сегодня встретиться с Тархановым, чтобы уточнить ряд всплывших в ходе подготовки вопросов. В частности, очень хотелось накоротке переговорить с Маштаковым, и обязательно в присутствии Максима Бубнова.

– В приказе сказано, – продолжая избранную линию поведения, сообщил он Сергею по телефону, – что для обеспечения выполнения задачи я обязан принимать все необходимые меры в пределах своей компетенции, а в случае необходимости выходить с обоснованными предложениями и ходатайствами на прямых и непосредственных начальников. Кто у меня непосредственный, я до сих пор, к стыду своему, не знаю, разве только старший курсовой офицер в Академии, а вот кто – прямой, тут вопросов не возникает. Вот я и выхожу с обоснованным, поскольку не могу гарантировать без этой встречи полного успеха…

– Ох, ты меня и достал! Вправду, куда проще было назначить командиром Уварова, а тебя – замом по научной части, и не терпеть твои фанаберии. На кой тебе именно сейчас что Бубнов, что Маштаков? Все, что нужно, и без тебя сделают. Машины с оборудованием для устройства портала уже выехали. Старший группы инженеров – военинженер первого ранга Генрих Ситников, ты с ним знаком немного, он у Бубнова технической частью заведовал. Он все знает, не хуже самого Маштакова…

– И тем не менее. Не мне тебе рассказывать, просто не хочу снова оказаться в известном положении. А у меня тут за сегодня некоторые мысли появились. Лучше всего будет, если и ты при нашем разговоре поприсутствуешь, заодно и еще один вопрос практический решим.

– Черт с тобой. Но не раньше двадцати трех. Подъезжай снова в Кремль. Тут и нужный объект неподалеку.

– Договорились…

Глава двенадцатая

Виктор Вениаминович Маштаков был неприятно разочарован звонком полковника Неверова.

Во-первых, он как-то инстинктивно не любил встреч с ним. Личность полковника с самого первого дня их знакомства вызывала у профессора острую неприязнь и опаску. Импринтинг[51] своеобразный у него произошел, и при виде Неверова прежде всего вспоминалась не самая приятная ночь в его жизни.

Нет, ну на самом деле – только-только прелестная третьекурсница, которую он обхаживал целых две недели, согласилась нанести визит в холостяцкий особняк у подножия Машука. Переоделась в кружевной сарафан, под которым не просматривалось и не прощупывалось более ничего, приняла из его рук бокал шампанского, улыбкой и ужимками обещая восхитительное времяпрепровождение. И тут с грохотом и звоном распахнулись окна и двери, комната заполнилась вооруженными людьми, предводительствуемыми этим самым господином Неверовым! Тут не только языка, тут мужской силы навеки лишиться можно.

Да и в дальнейшем ничем хорошим каждая очередная встреча не кончалась. То Неверов его допрашивал в крайне грубой и невежливой форме, то вдруг проваливался в параллельные миры, а виноватым в этом оказывался опять же он, Маштаков.

Ну ладно, вернулся, дай бог ему здоровья, так все равно не успокаивается. Еще что-то выдумал, опять же на ночь глядя, а Виктор Вениаминович именно сегодня (вот совпадение!) рассчитывал нескучно ее провести в компании приставленной к нему охранницы-надзирательницы Влады. Надзирательница-то надзирательница, а с внешностью, формами и раскованной фантазией у нее все в порядке.

Он сообщил девушке, что встреча на неопределенное время откладывается, и, бормоча под нос: «И за каким… я вас спрашиваю, сдались мне такие варианты?» – стал соображать, к чему следует готовиться.

Величайшее удовольствие Виктор Вениаминович получил бы, будь ему позволено препарировать полковника (хотя бы в переносном смысле), на предмет выяснения, в каком таком отношении находятся его личность и психика с потусторонним миром и вообще всеобщей теорией хронополя.

Что такая связь существует, профессор не сомневался, все ментальные пробои и даже физические перемещения были зафиксированы инструментально. Последним и самым веским доказательством того, что с Неверовым и его друзьями не все ладно, было их недавнее возвращение.


  69  
×
×