Водопад

Джейн поднялась с дивана и подошла к окну, а Джин воспользовалась перерывом в разговоре, чтобы еще раз оглядеться по сторонам. Вся эта антикварная мебель, зеркала и картины в тяжелых рамах, фотографии, подсвечники, хрустальные пепельницы… У нее сложилось впечатление, что они не принадлежат Джейн. Скорее всего, это было «приданое» Джека Маккойста.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Джин. – Еще раз извините, что ворвалась к вам в такую поздноту…

– Ничего страшного, – равнодушно ответила Джейн. – Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

Из коридора вдруг послышались голоса и звук закрываемой входной двери. Голоса звучали все ближе – кто-то поднимался по лестнице на второй этаж.

– Клер и мой муж, – пояснила Джейн, снова опускаясь на диван и устраиваясь на нем в искусственно живописной позе, словно позирующая фотографу модель. В следующее мгновение дверь широко распахнулась, и в гостиную ворвалась Клер Бензи. На взгляд Джин, она ничем не напоминала свою мать, но, возможно, сходство просто не бросалось в глаза из-за очевидной разницы в темпераментах: Клер буквально лучилась энергией.

– …А меня это не волнует, – говорила она кому-то, кто шел следом за ней. – Если они захотят, они могут отправить меня за решетку на бог знает сколько времени! – И она заметалась по гостиной, время от времени принимаясь бормотать что-то себе под нос.

Вошедший следом Джек Маккойст казался таким же заторможенным, как и его супруга, но замедленность его движений объяснялась, скорее, усталостью, чем флегматичным характером.

– Но послушай, Клер, я только хотел сказать… – Он наклонился, чтобы чмокнуть Джейн в щеку. – Какой ужасный день, дорогая, – пожаловался он. – Эти полицейские облепили Клер буквально как пиявки. Может быть, тебе удастся объяснить своей дочери, что… – Заметив Джин, он оборвал себя на полуслове и резко выпрямился. Джин встала.

– Добрый вечер, сэр, – сказала она. – Я уже ухожу.

– А это кто такая? – прорычала Клер сквозь зубы.

– Это мисс Берчилл из музея, – объяснила Джейн. – Она расспрашивала меня о Кеннетте Ловелле.

– Господи, этого только не хватало!… – Клер резко откинула голову назад и рухнула на один из двух стоящих в комнате диванов.

– Я профессиональный историк, изучаю жизнь мистера Ловелла, – пояснила Джин, главным образом для Маккойста, который, остановившись возле бара, наливал себе виски в хрустальный стакан.

– Вот как? – хмыкнул адвокат. – В такой час?

– Оказывается, его портрет висит в каком-то врачебном обществе, – сообщила Джейн дочери. – Ты об этом знала?

– Конечно, черт побери! Портрет Ловелла висит в музее Хирургического общества Эдинбурга. – Клер повернулась к Джин. – Так вы оттуда?…

– Нет, я из Музея истории… – попыталась объяснить Джин, но Клер не дала ей договорить.

– В общем, дамочка, откуда бы вы ни были, вам пора сваливать, – заявила она. – Меня едва не засадили за решетку, так что нам сейчас не до вас…

– Не смей так разговаривать с гостями! – внезапно взвизгнула Джейн, с неожиданным проворством вскакивая с дивана. – Джек, скажи ей!…

– Послушайте, мне действительно пора… – повторила Джин, но ее слова утонули в яростном трехстороннем споре.

– Ты не имеешь права!

– Черт побери, можно подумать, это тебя допрашивали несколько часов!…

– Это не оправдание, чтобы!…

– Неужели даже в собственном доме мне не дадут спокойно выпить стаканчик виски?!

Они, похоже, даже не заметили, как Джин открыла дверь и вышла из комнаты, бесшумно прикрыв ее за собой. Спустившись на цыпочках по застланной толстым ковром лестнице, она открыла входную дверь так тихо, как только смогла, и выскользнула на улицу. Только здесь она осмелилась перевести дух. Шагая прочь, Джин обернулась на окно гостиной на втором этаже, но портьеры на нем оказались задернуты. Стены домов в этом районе были такими толстыми, что не пропускали никаких звуков – совсем как в палатах для буйнопомешанных… и у Джин было такое чувство, словно именно из такой палаты ей только что удалось вырваться.

Да уж, темперамента Клер Бензи было не занимать!…

13

Наступило утро среды, но Раналд Марр так и не объявился. Его жена Дороти даже позвонила в «Можжевельники», но личный секретарь Джона Бальфура без обиняков объяснила, что семья готовится к похоронам и что в данный момент она считает невозможным беспокоить мистера или миссис Бальфур.