Водопад

– А вы неплохо устроились, – заметил Ребус, окидывая взглядом роскошную обстановку гостиной.

– Жить можно, – согласилась Кэмпбелл. – Если только не обращать внимания на скуку.

– А компьютер зачем?

– Через него Мозг связывается со своими друзьями-нейронами.

Эрик погрозил ей пальцем.

– Этот ноутбук подключен к новейшей регистрирующей системе, которая позволяет фиксировать и отслеживать телефонные звонки, – пояснил он. Сосредоточившись на последних глотках йогурта, он не видел, как Кэмпбелл, повернувшись к Ребусу, произнесла одними губами: «Ней-ро-ны!»

– Это просто здорово! – сказал Ребус. – Главное – было бы что отслеживать и фиксировать.

Эрик кивнул:

– В том-то и дело. Пока звонили только родственники и друзья – выражали сочувствие и все такое. На удивление мало звонков от психов. Должно быть, дело в том, что этот номер не занесен в справочники.

– Имейте в виду, – предупредил Ребус, – человек, который нам нужен, тоже может оказаться психом.

– Да, психов у нас хватает, – сказала Кэмпбелл, закидывая ногу на ногу. Она сидела на одном из трех стоявших в гостиной диванов; перед ней на подушках были разложены номера журналов «Каледония» и «Скоттиш филд». На журнальном столике рядом с диваном лежала еще стопка журналов и газет. Поглядев на нее, Ребус почему-то подумал, что Кэмпбелл прочла их все по меньшей мере по разу.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Разве вы еще не были в поселке? – вопросом на вопрос ответила Кэмпбелл. – Сплошь альбиносы, лопающие абрикосы.

Ребус улыбнулся. Эрик озадаченно нахмурился.

– Я не видел ни одного, – сказал он.

Взгляд, который Кэмпбелл адресовала Ребусу, был достаточно красноречив.

«Это потому, – говорил он, – что в каком-то параллельном мире ты лопаешь абрикосы вместе с ними».

– Скажите мне вот что, – произнес Ребус. – На пресс-конференции мистер Бальфур предложил похитителям звонить на его персональный мобильник, номер которого знает только Филиппа…

– Ему не следовало этого делать, – сказал Эрик и покачал головой. – Его предупреждали, но он настоял на своем.

– Значит, проследить звонок по мобильной связи сложнее?

– Разумеется. Ведь это совсем другая система, да и звонящий не привязан к одному месту.

– Но это все-таки возможно или нет?

– До определенной степени. Сейчас полно блуждающих мобильников. Звонок проследить можно – можно установить номер, а потом окажется, что телефон украден на прошлой неделе.

Кэмпбелл подавила зевок.

– Видите? – спросила она у Ребуса. – Жуть на жути и жутью погоняет!

Возвращаясь обратно в город, Ребус не особенно торопился. Движение на шоссе стало интенсивнее, но, к счастью, основной поток машин двигался ему навстречу. Начинался час пик. Ребус сам знал людей, которые ежедневно ездили на работу в Эдинбург из Пограничного края, из Файфа и даже из Глазго. Все они утверждали, что во всем виноваты цены на жилье. Действительно, квартира с тремя спальнями в не самом худшем районе стоила около четверти миллиона фунтов. За те же деньги можно было купить большой особняк в Западном Лотиане или пол-улицы в Кауденбите. Тем не менее к Ребусу уже несколько раз являлись непрошеные гости, желавшие купить его квартиру; получал он и письма, адресованные «Уважаемому владельцу…». Такова была эдинбургская реальность – как бы высоко ни поднимались цены на недвижимость, спрос на нее оставался стабильным. В Марчмонте, где Ребус прожил уже двадцать с лишним лет, покупателями выступали либо домовладельцы, стремившиеся приобрести еще одну квартиру, чтобы сдавать по завышенным ценам, либо родители, подыскивавшие для своих детей жилье поближе к университету. Район менялся буквально на глазах: с каждым годом здесь становилось все меньше нормальных семей и стариков, зато все больше студентов и молодых супружеских пар без детей. Между собой эти две группы почти не смешивались. Пожилые люди, прожившие в Марчмонте всю свою жизнь, вынуждены были расставаться со своими подросшими детьми, потому что те не могли позволить себе купить квартиру рядом с родителями. Соседи Ребуса по подъезду давно переехали, на их место вселились другие люди, так что теперь он не знал даже своих соседей по площадке. Насколько ему было известно, в доме он остался единственным жильцом-собственником; все остальные квартиры сдавались. Еще больше Ребуса тревожил тот факт, что из всех жильцов он был чуть ли не самым старым. А письма с предложениями о продаже приходили и приходили, несмотря на то, что цены достигли поистине заоблачных высот.