Это был настоящий заговор. Заговор умалишенных! Я убрал пистолет в кобуру и взялся за ручку дверцы:
— Этого я уже наслушался! С меня хватит.
Сарразен заблокировал дверцу с моей стороны:
— В этом суть всего дела. Имейте же мужество довести его до конца!
У меня пересохло во рту, язык распух, горло заложило.
— Я был с ней, когда все это происходило, — продолжал он. — Мы не расставались. И вдруг она стала совсем другой: настоящий демон.
— А теперь дьявол вернулся, чтобы отомстить, так, что ли?
— Я имею в виду не фавна с головой козла, а темную силу, которая действует через других.
— Через кого же?
— Пока не знаю, но я его найду.
— А есть у вас доказательства?
— Все просто. Дьявол всегда метит свои жертвы. Были и другие убийства с применением насекомых, лишайника и тому подобного.
— Нет. Я провел поиск по всей стране. Во Франции никто никогда не подвергался таким пыткам, как Сильви Симонис. Ни один убийца не применял кислоты или насекомых.
— Во Франции — нет, а в других странах — да.
— Где же?
— В Италии. Зверь нанес удар там. В Катании, на Сицилии. Для него не существует границ.
Сарразен говорил уверенно. Достаточно уверенно, чтобы я снова засомневался. Передо мной опять промелькнула маска Пазузу. Но я тут же одумался. По Европе вполне мог разгуливать убийца, принимавший себя за дьявола. Сарразен добавил:
— Во всяком случае, ваш приятель был со мной согласен.
— Кто?
— Люк Субейра.
— Так вы его видели? Вы с ним знакомы?
— Мы работали вместе. Но он был не такой, как вы. Он верил в дьявола. А вас надо было еще испытать. Поэтому я и дал вам все раскрутить в одиночку.
— До чего докопался Люк?
— До того же, что и мы с вами. После этого он отправился в Италию. И больше не давал о себе знать.
Вспышка озарения, бросившая меня одновременно в жар и в холод, — информация от Фуко: 17 августа этого года Люк ездил на Сицилию, в Катанию.
— Я вот что предлагаю, — сказал Сарразен. — Вы поедете в Италию, а я продолжу поиски здесь. Ведь это ваша идея — работать в паре.
Что ж, тем лучше, если здесь останется мой союзник. Если действительно в Сицилии существует след, я должен идти по нему. Я взялся за ручку:
— Сначала я проверю вашу информацию по Италии. Если все правда, то я согласен.
Я уже открыл дверцу, когда Сарразен схватил меня за руку:
— Прежде чем уезжать, загляните в Богоматерь Благих дел. Туда, где было найдено тело.
— Зачем?
— Дьявол подписался под преступлением.
Я подумал было о распятии, но жандарм говорил о чем-то другом.
— Где мне искать?
— Решайте сами. Все это — посвящение, понимаете?
— Понимаю. У вас есть батарейки?
51
— Pronto?[15]
Я только что набрал номер мобильника Джованни Каллаччуры, заместителя прокурора Милана. Год назад я расследовал с ним убийство римского врача в Париже. Для меня это было убийство, для него — месть и коррупция, а в итоге все вылилось в крепкую дружбу для нас обоих.
— Pronto?
Подбородком я прижал трубку к плечу — дорога все чаще петляла. Порывы ветра приподнимали мою машину над шоссе, а вершины елей клонились в лучах фар. Я быстро приближался к монастырю Богоматери Благих дел.
— Sono[16] Матье Дюрей.
— Матье? Come stai?[17]
В голосе звучали смех и бодрость. Как далек он от моих кошмаров. Я объяснил цель своего звонка особенностями убийства и вероятностью того, что в Сицилии произошло нечто подобное. Итальянский свободно лился из моих уст. Заместитель прокурора рассмеялся:
— Вот уж никогда бы не смог заниматься таким расследованием. Прямо жуть берет. Чего ты хочешь от меня?
— Собери сведения по убийству в Катании.
— Хорошо. В каком году это было?
— Не знаю, но думаю, не очень давно.
— Это срочно?
— Горит!
— Сейчас прямо и займусь. Буду вести поиски из дома…
Я поблагодарил его. И ведь ни слова о том, что сегодня воскресенье и уже девять часов вечера. Ни единого упрека за то, что не звонил целых полгода. Так я понимаю дружбу: никаких обязательств, кроме одного — всегда отвечать «здесь», когда возникнет нужда. Я не отпускал педаль газа, поднимаясь все выше в гору.
Нахлынули воспоминания о моем первом приезде в обитель Богоматери Благих дел: яркие краски гор, буйство водных потоков… Теперь все покрыла тьма. Под порывами ветра угрозы и заросли сплелись в единое целое. Слова Сарразена стучали в мозгу, обрушиваясь на меня на каждом повороте, словно волны на палубу сбившегося с пути грузового судна.