Присягнувшие Тьме

Я посторонился, чтобы дать ему пройти. В ту же секунду я понял, что он говорил о Бюро медицинских освидетельствований. Я вышел вслед за ним и окликнул его, когда он закрывал мобильник.

Мужчина посмотрел на меня враждебно. Казалось, он только что сошел со страниц одного из романов Бернаноса. Щеки ввалились, глаза фанатика, сутана заношена до блеска. Я спросил, действительно ли Бюро сегодня открыто. Он подтвердил. Я добавил:

— Вы ведь туда и идете, не правда ли? Мне тоже надо бы к ним попасть.

Он смерил меня неприязненным взглядом:

— Кто вы?

— Я полицейский. Меня интересует одно зарегистрированное чудо.

— Какое?

— Агостина Джедда. Август восемьдесят четвертого года.

— Вы не найдете никого, с кем можно поговорить об Агостине.

— А я надеялся найти ее карту, расспросить монсеньора Перье и врача, который вел это дело.

На лице священника появилась усмешка. Под кожей заиграли желваки.

— Никто не скажет вам самого главного.

— Даже вы?

Мужчина подошел ближе. От его сутаны пахнуло сыростью:

— Сатана. Агостину спас Сатана.

Еще один любитель дьявольщины. Как раз то, что мне нужно. Я сказал иронически:

— Дьявол в Лурде? Не правда ли, это похоже на конфликт интересов?

Священник медленно покачал головой. В его презрительной улыбке засквозила растерянность:

— Вовсе нет. Дьявол приходит сюда, чтобы вербовать. Слабость и отчаяние — его любимая почва, а Лурд — рынок чудес. Люди здесь готовы верить во что угодно.

— Кто вел дело Агостины?

— Доктор Пьер Бухольц.

— Он все еще работает в Бюро?

— Нет, он на пенсии. Его «ушли» на пенсию.

— Почему?

— Для полицейского вы не очень-то сообразительны. Он был нежелательным свидетелем, понимаете? Он стал мешать.

— Где его можно найти?

— На дороге между Лурдом и Тарбом. Езжайте по шоссе D пятьсот семь. Большой черный деревянный дом на подъезде к деревне Мирель.

— Спасибо.

Я стал обходить его, и он схватил меня за рукав:

— Будьте осторожны. Вы не один на этом пути.

— Что вы хотите сказать?

— Они тоже сюда едут.

— Кто?

— Они ищут воскрешенных дьяволом. Вы даже не представляете, насколько они опасны. У них свои установки, они выполняют приказ.

— Кто ищет? Кто выполняет приказ?

— В армии Тьмы множество отрядов. У каждого из них своя миссия.

— Какая миссия?

— Они должны внимать его слову. У них нет книги. Понимаете?

— Ничего не понимаю. О ком и о чем вы говорите, черт возьми?

В его взгляде появилась жалость:

— Вы в абсолютном неведении. Вы продвигаетесь на ощупь, как слепой.

Этот ворон начинал действовать мне на нервы.

— Спасибо, вы меня очень воодушевили.

— Бросьте все это. Вы ходите по их территории!

С этими словами он метнулся мимо меня по тропинке и нырнул в тень деревьев. Несколько секунд я стоял, наблюдая, как его сероватая сутана скрывается из виду. Я не понял предостережения, но был уверен в одном: сам того не зная, незнакомец говорил о моих убийцах.

Людях, которые тоже искали «лишенных света» и были готовы прикончить любого конкурента.

73

Священник не обманул.

На подъезде к деревне Мирель я действительно увидел черный деревянный дом.

Стоявший чуть поодаль от дороги у подножия покрытых скудной растительностью холмов, он очень гармонировал с мрачным фоном. Его окружали голые деревья и бурые поля.

Подойдя к воротам, я позвонил в колокольчик. В саду залаяла собака, потом наступила тишина. Дощатая изгородь была выше моего роста, и мне ничего не было видно. Я уже почти смирился с тем, что в доме никого нет, как вдруг услышал скрип стеклянной двери.

Шорох шагов по гальке, собачье дыхание. Ворота открылись. Я сразу же догадался, что доктор Пьер Бухольц возглавит список психов, которых я встречал до сих пор. Высокий, мощный, в пестром пиджаке с кожаными заплатами на локтях и черных шерстяных брюках шестидесятилетний мужчина с залысинами на высоком лбу, придававшем ему сходство с серым валуном, и окладистой бородкой, напоминавшей строгий ошейник. На морщинистом лице выделялись пронзительные, блестящие, сумасшедшие глаза. Глаза инквизитора, наблюдающие за потрескивающим костром.

— Что вам нужно? — гаркнул он.

Он орал так, словно я находился в десяти метрах от него. На самом же деле я стоял так близко, что до меня долетели брызги его слюны. Я объяснил ему причину моего визита. Театральным жестом он ухватился за косяк, потом пробормотал, массируя сердце другой рукой: