Присягнувшие Тьме

— Это вы назначили мне встречу? — спросил я глупо.

— А кто же еще?

Я был ошеломлен:

— Кто вы?

— Анджей Замошский, нунций Ватикана в нескольких странах, в том числе во Франции и Польше. Забавная у меня судьба: иностранный посол в родной стране.

Немного привыкнув к его речи, я различил легкий акцент. Настолько легкий, что трудно было сказать, влиял ли на него родной язык или все остальные, на которых он говорил. Я обвел рукой неф:

— Почему эта встреча? Почему здесь?

Прелат улыбнулся. Теперь я рассмотрел его в подробностях. Энергичные черты, заостренные серебристыми прядями на висках. Радужки ледяного голубого цвета. Нос, тонкий, прямой, почти женский, смотрелся странно на его лице инструктора спецназа.

— На самом деле мы никогда не расставались.

— Вы за мной следовали?

— Зачем? Мы идем одной дорогой.

— У меня уже не хватает терпения для разгадывания загадок.

Мужчина повернулся, потом быстро преклонил колени. Он указал на боковую дверь, из-под которой выбивался свет.

— Идемте со мной.

82

Облицованная светлым деревом исповедальня напоминала шведскую сауну. Здесь пахло сосной и ладаном. Но аналогия на этом заканчивалась, так как холод здесь стоял собачий.

— Дайте мне ваш плащ. Мы его высушим.

Я послушно передал ему плащ.

— Чай, кофе?

Замошский положил мой плащ на небольшой электрический радиатор, затем взял термос и быстро свинтил с него крышку.

— Пожалуйста, кофе.

— У меня только «Нескафе».

— Неважно.

Он положил чайную ложку порошка в пластиковую кружку и залил кипятком.

— Сахар?

Я покачал головой и осторожно взял кружку, которую он мне протягивал.

— Здесь можно курить?

— Разумеется.

Поляк подвинул ко мне пепельницу. Эти церемонии, эта вежливость между незнакомыми людьми на фоне убийств и фанатизма казались фантастикой.

Я закурил и устроился на стуле. Мне еще не удалось преодолеть разочарование — Манон нет, никакой таинственной дамы под сенью храма. Но я чувствовал, что эта новая встреча даст свои плоды.

Мужчина повернул другой стул и уселся на него верхом, скрестив руки на спинке, — его черные манжеты искрились. Поза была, по-видимому, срежиссирована так же, как и непринужденность.

— Вы знаете, что меня интересует, не правда ли?

— Нет.

— Тогда вы менее продвинулись, чем я предполагал.

— Вам бы надо мне помочь. Кто вы? Что вы ищете?

— Аббревиатура КИК вам что-нибудь говорит?

— Нет.

— Клуб интеллектуалов-католиков, созданный в Кракове после Второй мировой войны, когда Иоанна Павла II звали Каролем Войтылой. Он принадлежал к этому клубу. В эпоху «Солидарности» его члены потрудились на славу, чтобы изменить расклад. По меньшей мере так же, как Валенса и его команда.

— Вы принадлежите к этой группе?

— Я возглавляю особую группу, которая возникла в шестидесятые годы. Оперативную группу.

— Вы мне сказали, что вы папский нунций.

— Я езжу с дипломатическими поручениями, что позволяет мне расширять, скажем так, мою сеть.

Продолжение я угадал. Новый религиозный фронт, который занимался «лишенными света» и их преступлениями, но, без сомнения, более энергично, чем теоретик ван Дитерлинг. Духовная полиция.

— Вас интересует мое досье?

— Да, мы следим за вашим расследованием с интересом. Для рядового полицейского вы проявили необычайную широту взглядов.

— Я католик.

— Вот именно. Вы могли бы иметь предрассудки, присущие вашему поколению. Сводить все случаи одержимости к душевным болезням. Эта так называемая современная позиция не учитывает глубины проблемы. А враг не дремлет. Жестокий, вездесущий, нематериальный. Когда речь идет о дьяволе, нет ни современности, ни эволюции. У истоков стоит Зверь, и он будет здесь в конце концов, поверьте мне. Мы просто стараемся заставить его отступить.

У меня в голове пронеслись образы: пророчества святого Иоанна и его Апокалипсис; Ад, разверзшийся в час Страшного суда; экзорцисты у изголовья одержимых детей, борющиеся с демонами врукопашную, в Бразилии, в Африке. Я постарался ответить как можно более непринужденно:

— Нельзя сказать, что вы мне сильно помогли.

— Есть дороги, которые нужно пройти в одиночку. Каждый шаг приближает к цели.