Присягнувшие Тьме

— Как дела? — спросил я непринужденным тоном.

— Классно.

Он коротко усмехнулся, затем съежился под хламидой, как будто ему было холодно. На самом деле жара была удушающая. Я ослабил узел галстука:

— Ты хотел меня видеть?

Наклонив голову, Люк икнул. Из-под хламиды показалась нога. Он ее яростно почесал. Я повторил, встав на колено:

— Зачем ты хотел меня видеть? Я могу тебе помочь?

Он поднял глаза. Под рыжими ресницами они казались желтыми, лихорадочными.

— Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.

— Говори.

— Ты помнишь притчу о том, как схватили Христа?

Он принялся декламировать из Евангелия от Луки, уставившись в потолок:

Первосвященникам же и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал Иисус: «…Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук; но теперь — ваше время и власть тьмы».

— Я не понимаю.

— Настал час тьмы, Мат. Зло одержало победу. Назад хода нет.

— О чем ты говоришь?

— О себе.

Он вздрогнул. Казалось, что холод пробрал его до костей, из которых он, собственно, теперь и состоял.

— Я принес себя в жертву, Мат. Я умер, как тогда, в Вуковаре, но на этот раз не будет искупления, не будет воскресения. Сатана меня победил. Он овладевает мной. Я теряю контроль над собой.

Я попытался улыбнуться. Но не получилось. Люк был истинным мучеником. Он пожертвовал не только своей жизнью, но и своей душой. Он не найдет спасения на Небесах, потому что его жертва и заключалась в отказе от этого спасения.

Смех искривил его рот:

— Зато я чувствую полную раскованность. Меня больше не гнетет это вечное побуждение к добру. Я отпустил рычаг и чувствую, как меня уносит…

— Не поддавайся.

— Ты ничего не понял, Мат. Я «лишенный света». В моих силах только свидетельствовать. — Он приставил указательный палец к виску. — Описывать, что происходит здесь, у меня в голове.

Он замолчал на секунду, скрючившись, сосредоточившись, как будто разглядывая свой мозг под микроскопом:

— Какая-то часть меня еще созерцает мое падение… и ужасается. Но другая, все разрастающаяся часть получает удовольствие от этого освобождения. Мой мозг словно пропитывается чернилами. — Он усмехнулся. — Я утекаю, Мат. Утекаю к навеки осужденным. Совсем скоро от меня не будет никакого прока…

Я почувствовал, как во мне поднимается раздражение.

— Ты говорил об услуге, — сказал я нетерпеливо. — Что ты имел в виду?

— Защити мою семью.

— От кого?

— От меня. Через день или два я превращусь в жестокое чудовище. И начну расправу со своих близких.

Я положил руку ему на плечо:

— Люк, тебя здесь лечат. Тебе нечего бояться. Ты…

— Заткнись. Ты ничего не знаешь. Вскоре эта палата не помешает мне действовать. Вскоре вы все наконец мне поверите. По виду я стану нормальным человеком. Но именно тогда я буду особенно опасен…

Я вздохнул:

— О чем именно ты меня просишь?

— Поставь охрану у моего дома. Защити Лору. Защити дочек.

— Это нелепо.

Он бросил на меня острый взгляд, как будто хотел проникнуть в мои мысли.

— Я не единственная угроза, Мат.

— Кто еще?

— Манон. Она захочет отомстить за себя.

Только этого еще не хватало. Я поднялся:

— Тебе надо подлечиться.

— Выслушай меня!

На какой-то момент его лицо обезобразила ненависть. Было мгновение, когда я подумал, что нахожусь в царстве Сатаны.

— Ты думаешь, она не затаила на меня зла за то, что я против нее свидетельствовал? Ты не знаешь эту девицу. Ты ничего не знаешь о том, кто в нее вселился. Как только у нее появится возможность, она посягнет на самое для меня дорогое. Ее невинный вид — это маска. В ней засел дьявол. А он не может меня простить. Я ведь выдаю их секреты, усек? Он собирается это прекратить. И отыграться на моих близких!

— Это все чистый бред.

— Сделай это. Во имя нашей дружбы.

Я попятился. Я знал, что Зукка наблюдал за нами из-за шторки. Он вернется и откроет мне дверь. У меня было намерение расспросить Люка о врачах, которые его посещали. Может, он вспомнил бы Пришельца из Тьмы.

Но я отказался от каких бы то ни было вопросов.

Как бы там ни действовало психотропное средство, Люк не делал ни малейшего различия между реальностью и своим бредом.

У меня за спиной открылась дверь. Люк вытянулся на матрасе.